Солдат на войне

Мы должны были укрыться в деревне примерно в 6 км к северу, но когда дошли туда, то обнаружили, что она состоит всего из двух избушек – места едва хватит даже для одного отделения. Поэтому нам пришлось пройти еще 8 км или около того. Другие роты катят мимо нас, часто с насмешливыми улыбками, адресованными нам, бедным хромающим парням. Мы медленно добрели до следующего рубежа, где нам определили три маленькие избушки и три так называемые русские дома – одна комната на взвод из тридцати девяти солдат. Они не смогут там разместиться даже стоя, а ведь там им предстоит ночевать. Я не могу этого выдержать, поэтому иду за адъютантом, чтобы он увидел своими глазами, в каком бедственном положении мы оказались. Это уже не война, а борьба за места для ночлега. А ведь мы уже покрыли 100 км [за несколько дней], и конца пути пока не видно.

Вторник, 2 декабря 1941 г

Ночь прошла ужасно. А в 8.00 мы снова пошли вперед; нам снова нужно пройти 15 км. Снова шел снег и дул ледяной ветер, мороз пронизывал до костей. На отросших бородках, которые мы отпустили с того времени, когда вышли из Курска, повисли льдинки. Нам сказали, что придется остаться в этом районе, остановившись здесь на зимние квартиры. Положение очень неприятное на взгляд со стороны. Ах эта Русская кампания! Пошел уже шестой ее месяц.

Воскресенье, 7 декабря 1941 г

Вчера было 32 градуса ниже нуля (по Цельсию). А будет еще хуже. Но мы больше уже не наступаем. Все, что может произойти, – это лишь небольшое перемещение на местности по соседству. Деревни перед нами были сожжены, чтобы русские не смогли их использовать против нас. На высотах за нами будут построены бункеры [блиндажи] зимнего оборонительного рубежа. Возможно, нам придется немного отойти назад и сжечь все деревни за собой. Таким образом, на зиму границей для нас станет долина реки Тим.

Местному населению в самом деле не позавидуешь. Но следует отбросить прочь все мягкотелые эмоции в пользу тактической необходимости. Предполагается, что и русские, со своей стороны, придерживаются тех же принципов.

Я только не понимаю, что произойдет с нами. Неужели нам, танковой дивизии, придется засесть в блиндажах? Нам необходимо восстановить силы. Будет ли это в Курске? Или в Польше? Или в Германии? Или даже в Вене? По этому поводу слухи ходят один за другим. А я с моим врожденным оптимизмом все еще верю, что когда-нибудь мы окажемся в Германии. Мы действительно заслужили это.

Пятница, 12 декабря 1941 г

Вчера нам сообщили, что по два достойных и заслуженных солдата от каждой роты следует отправить в отпуск домой. И я – один из этих двух. Ура! Оказаться дома в канун Рождества? Это было бы лучшим рождественским подарком.

Я чувствовал себя в некоторой степени трусом, дезертиром, который бросает своих товарищей одних на переднем крае. Более того, я никогда не думал, что отправлюсь до наступления Рождества, но сейчас, раз существует такая возможность, я не могу ждать. Со мной должен был отправиться старший солдат Мёслингер. Отец шестерых детей. Но сегодня днем его не стало – попал под осколок русского снаряда. Разве это не трагедия?

Суббота, 13 декабря 1941 г

Сегодня мне сообщили подробности о моем отпуске: 17-го числа я должен прибыть в Орел. Чтобы пройти дезинфекцию от вшей! 18-го отходит поезд, который будет в Вене через четыре с половиной дня. Чудесно! Как раз к Рождеству. Боже мой! Я так жду этого! Я планирую ехать завтра в семь часов утра вместе со вторым своим товарищем и тремя студентами, которые тоже отправляются домой.[93]

Воскресенье, 14 декабря 1941 г

В 5.00 мы получили сообщение по радио: «Отпуска откладываются. Соответствующий приказ последует». Снова типичные шутки наших «шишек»! Мы всего лишь случайно услышали об отпуске для двоих, и у командования заняло несколько дней то, чтобы сообщить нам об этом. Но как только речь пошла об отмене, им хватило и нескольких часов, чтобы известить нас об этом. Ну почему я не уехал вчера вечером!

Среда, 17 декабря 1941 г

В 4.00 прозвучал сигнал тревоги. Русские при поддержке артиллерии перешли в наступление севернее от железной дороги. Я с моим взводом в резерве; собрал своих людей на самом опасном участке и стал ждать указаний. Стоило мне оказаться на ротном КП, чтобы прояснить обстановку, как нам сообщили, что русские идут прямо на нас. Я увидел, как они мелькают справа от развалин перед нашим КП. Постепенно огневая мощь одного из взводов 2-й роты, оставленного здесь, ослабевала; почти все пулеметы были выбиты!