Солдат… не спрашивай!

Далее поп еще и добавил, что если уж светская власть решила, что человек виновен, то так и быть по тому. Коли взяли – значит и преступник, невиновные – они известно где, и на свободе гуляют! Штабс-капитан тут же и не замедлил напомнить завравшемуся служителю культа, что одного известного всем плотника, точно так же когда-то в давние времена и осудили римляне с подачи местного еврейского духовенства в Иерусалиме.

 – Не извольте богохульствовать любезный, не то строгую епитимью на вас наложу!  – обиделся тот и даже собирался было уйти прочь, решив, что его "оскорбили". Однако губернатор одним лишь взглядом удержал иерарха на месте – сиди и не дергайся.

 – Там сын божий был, а у нас поелику разбойник из черни!  – зло и глухо процедил себе в роскошную бороду обладатель шелковой рясы, многочисленных орденов и дорогого наперсного креста, но пришлось ему подчинится незримому приказу "хозяина".

Спектакль вышел на славу и благородная публика осталась довольной, и мавр сделавший свое дело должен уйти и умереть. К этому в последние годы все и шло, пару раз Сашка уже "срывался" и лишь везение спасало в последний момент от подобного финала, но бесконечно ведь так продолжатся не может.

Вот и все, окончательно допрыгался сержант "без промаха" и "человек которому всегда везло". Камера – шесть шагов длину и пять в ширину, небо в клеточку решетки и ровно двадцать часов и ни секундой больше до окончательной развязки. Печальный конец для путешественника во времени, но другого трудно и ожидать.

Александр сдаваться не привык и пока он дышит – будет бороться, вот только что теперь делать? Задним умом мы все крепки, знать бы, что так сложится жизнь, так бежал бы сразу же после ЧП в Белоярцах или даже ранее, знать бы… где упадешь. Противно скрипят под ногами старые доски пола, подкоп здесь невозможен, графа Монте-Кристо из него не выйдет. Тот вроде бы у Дюма угодил не на волю, а в соседнюю камеру, а у Сашки под ногами первый этаж и там как раз помещается караул. Остается окно, на дворе вроде бы относительно пусто, лишь одинокий солдатик что-то там делает возле возов с заранее заготовленными свеженькими шпицрутенами, считает он их там что ли? Повозки с дубьем уже стояли возле казармы когда унтер-офицера еще только привезли к драгунам на суд. Решетка на окне, на вид мощная преграда, но на проверку – дрянь из мягкого, кое-как прокованного железа, а у запасливого унтер-офицера по случаю завалялся в кармане обломок напильника. Вот только одно НО – прутья толстые, почти в четыре сантиметра диаметром в сечении, и такие за отпущенное ему время не одолеть, в лучшем случае успеет он только два из них подпилить, а нужно минимум три, а лучше даже все четыре. И еще один верный вроде бы путь к спасению полностью отпадает.

За толстой дубовой дверью вполголоса беседуют бдительные охранники, учитывая "особую опасность" узника начальство выставило усиленный пост, кроме часового послали еще и подчаска. Парней эти Сашка видел, когда его сюда вели, впечатление "среднее" и пожалуй при некотором везении он мог бы с ними справится, в тесном коридоре между камерами гауптвахты ружье со штыком – не самое лучшее оружие. Нет, они приняли все положенные в таких случаях меры, преступник закован в ручные кандалы, последний и прощальный привет от "Ваньки Каина" не иначе? Да только замок на на "браслетах" уж очень простой, а в ХХ-ом веке даже жестяные "контрольки" с одной сувальдой не делают, как тут сплошь и рядом поступает скупая казна. Длинная же цепь нисколько не мешает манипуляциям с кусочком проволоки, что обязательно найдется у всякого себя уважающего оружейника в кармане. Вот идиоты все же, Александр без особого труда в "той жизни" освобождался на спор от наручников БРС всех модификаций, а тут в сущности его готовым дополнительным оружием снабдили. Достаточно завернуть это казенное и весьма увесистое железо в нижнюю рубашку и готов импровизированный кистень. Такие запоры держаться лишь исключительно "силой народного невежества", как точно однажды остроумно подметил штабс-капитан.