Солдат… не спрашивай!

Холодная роса стекает каплями с блестящих в лучах восходящего солнца штыков. Полк замер, построен у городской заставы, идут последние приготовления к выступлению. Унтера и обер-офицеры в последний раз проверяют наличие людей, внешний вид и состояние оружия. Некоторые бойцы слегка пошатываются, словно матросы на корабле в качку, трехдневный активный отдых, связанный со злоупотреблением крепкими напитками, не прошел для них даром. Беззлобно ругаясь и шипя унтер-офицеры незаметно заталкивают этих "мореманов" вглубь строя, подальше от зорких глаз начальства. Если не придираться к таким мелким деталям, то зрелище просто великолепное, все что должно блестеть – блестит и сияет, люди здоровые сытые и полные сил, полк выглядит на все сто, живое олицетворение военной мощи и силы российской империи.

К несчастью Александр все еще не может пока занять положенного места в голове колонны и насладиться редким зрелищем, он мечется между сараями и обозными фурами, разыскивая внезапно пропавшего Гришу. Слава богу "потеряшка" появился из-за забора, а то уж были законные опасения, что напарнику местные купчики припомнили напоследок успешные амурные похождения, бежит Гришка стремглав ему навстречу.

 – Гришка черт, ты где шлялся, меня Денисов с ротным убьют за тебя?!

 – Я энто, глянь Лександр…  – переводит дыхание запыхавшийся Григорий,  – Чайник экий славный добыл, аж ведерный, кипяток сливать надоть было, вот и отстал.

 – Купчиха что ли подарила знакомая на прощанье?  – удивился Сашка, другую что-ли любовницу бывший столяр успел завести, его прежнюю пассию за сто верст в другой город услали, в соседний уезд. Чайник в походе вещь полезная, собирались было скинуться во взводе даже на самовар, но не по солдатским доходам такая роскошь.

 – Ага, тока оне об энтом не знають… Шел мимо лавки, вижу эка вещь стоит на пороге без дела, прихватил и до полка побег.

 – Спер, что ли???…А теперь уже все равно, кидай его в нашу фуру и побежали в строй, скоро двинут!

Они успели вовремя, даже осталась пара минут в запасе "почистить перышки"  – обмахнуть пыль с надраенных до блеска сапог и поправить мундиры. Равнодушный к щегольству и парадам полковой командир решил напоследок порадовать зрелищем обывателей уездного городка. Горожане, несмотря на ранний час уже ждут, забыты даже вчерашние беспорядки и обиды на солдат. Не каждый тень такое увидишь, последний раз через город войска торжественным маршем проходили еще при матушке Екатерине, по случаю победы под Измаилом.

 – Солдатский адрес нечего расспрашивать! Солдат в ответ не скажет ничего, а только нет синее неба нашего и нагляжусь, я вдоволь на него!  – назначенный запевалой Федька старается сегодня от души. Оркестра в полку так и не завели свою "музыку" от бедности, все музыкальное сопровождение ограничивается казенным сигнальным рожком и барабаном. Поэтому надежда только на артистизм, голос и хорошую память этого бывшего владимирского мещанина, немало времени потратил с ним Сашка разучивая по распоряжению ротного строевые песни. Полк дружно подхватывает припев, правда слова немного коверкают, но это не беда, главное – все получается в ногу.

Улицы забиты людьми, яблоку негде упасть, никогда раньше столько народу одновременно не видел старый уездный городок. Провожают солдат хорошо, ах если бы так встречали в свое время. Женщины и девицы машут платочками, и некоторые тайком утирают слезы, прощаются, но с кем? Не исключено, что не только у его приятеля Гришки имелась здесь тайная "сударушка", теперь расстаемся навсегда, прощайте милые и простите нас за все грехи большие и малые. Лифчиков, как у одного поэта, местные красотки в воздух не бросали, их еще не изобрели, по крайней мере у своей Палаши Александр этой непременной детали туалета современной девушки не видел. Гулко грохочет барабан, отбивая дробь, наступает короткая передышка, главный полковой запевала восстанавливает дыхание для нового "творческого порыва". Еще немного и снова колонна, ощетинившаяся иглами штыков, подхватит песню, рожденную в другом веке. Но центральная улица быстро кончилась, и вот уже под сапогами пылит песчанный проселок, остались далеко позади толстые неуклюжие купцы, оборванные, с испитыми лицами, ремесленники, важные и не очень чиновники и их многочисленные домочадцы обоего пола. Только неугомонные городские мальчишки с криками "ура" бегут охваченные общим порывом за маршевой колонной еще с полверсты. Поход начался, а когда и где завершится – неизвестно, очевидно только одно – спокойная мирная жизнь 13-го егерского полка закончилась навсегда.