Солдат… не спрашивай!

Обер-офицеры, стремясь продемонстрировать требуемое "рвение", точно взбесились, скинули белые перчатки, засучили рукава и посыпались дождем плюхи на унтеров и фельдфебелей. Те в свою очередь накинулись на нижних чинов, и скоро битых морд стало очень много, точнее небитых совсем не осталось. Особенно не повезло одному солдатику на левом фланге, как раз рядом с 13-м полком, ему все лицо разбили в кровь, а носовых платков в то время нижним чинам положено не было. Красивый белый мундир у бедняги оказался испорченным и залитым красной жидкостью из расквашенного фельдфебельским кулачищем носа.

 – Что??? На высочайшем смотру, специально с умыслом вешшь казенну спортил!  – взревело бешеным тигром децибел на 70 грозное начальство, узрев чрезвычайное "происшествие", -Фельдфебель вывести мерзавца из строя, триста палок и начет денежный произвесть непременно за вещь казенную!

 – Ниче себе порядки у их, харю малому раскровянили и исчо штрафу берут!  – вполголоса переговаривались и возмущались стоявшие по стойке "вольно" егеря, им такая свирепая и бессмысленная муштра в новинку, ведь большинство солдат знаменитого садиста Немца с его палашом не застали.

 – Ну что Гриша? Как тебе царские милости глянулись? Все еще поди в Питер хочешь в гвардию?  – толкнул легонько локтем приятеля Александр,

Похоже, гвардейцы не шутили, когда рассказывали, что на учениях за каждой ротой идет обязательно палач-профос с увесистой охапкой палок, тут же и разбираются с провинившимися по результатам: "Я отечеству защита, а спина моя избита, кто солдата больше бьет, тот чины и достает!". А все основные российские чинодралы и карьеристы, понятное дело, в столице собрались, им в провинции ловить нечего.

 – Да брось ты, шут с этими милостями, пущай господа подавятся двумя рублями с полтиной! Мать я хотел повидать Сашка, а то так и помрет, меня не дождавшись…  – запечалился приятель, вспоминая дом, родных и близких.

Но как оказалось, Александр беспокоился зря, не ему ранее судимому в мирное время и совсем недавно бывшему под судом за утерю пушки, ни Григорию – "добровольцу", тоже априори почитаемому сомнительным, отправка в гвардию не светила. Оба не проходили по главному критерию – "беспорочная служба", по росту, стати и "кондиции" может быть и подошли бы, особенно первый. Вскоре появился командир 13-го егерского, и привел с собой целую толпу нестроевых солдат, обозников, больных и выздоравливающих набранных прямо в лазарете. Сашка и оглянутся не успел, как полк неузнаваемо преобразился, передние ряды наполнились такими воинами-доходягами, что "на те боже, нам сие не гоже", некоторые с трудом на ногах стоят, ткни посильнее пальцем и упадут навзничь как убитые. Старая военная хитрость, полковник совершенно не собирался расставаться со "своими" уже проверенными в деле нижними чинами и обменивать их на незнакомых новобранцев-рекрутов. Бог знает кого еще дадут взамен, так некоторые части стабильно получали пополнение прямо с каторги или из пересыльных тюрем. Обычно командиры подменяли таким "макаром" людей и лошадей с целью создать на смотру видимость благополучия, а тут все получилось с точностью до наоборот. Типичный пример такого "очковтирательства" приводит в мемуарах один из офицеров, служивший перед Отечественной войной 1812 года обер-офицером в Изюмском гусарском полку, где должность шефа занимал генерал-майор Дорохов: "Это был человек добродушный, но малообразованный, грубый, вспыльчивый, страстный игрок в карты и любитель женского пола. По этой причине в его полку царил большой беспорядок. Большая часть полковых денег проматывалась командиром. В полку недоставало много лошадей по штату, а фураж вымогался силою у крестьян и евреев. При высочайшем смотре полка в Лиде в 1811 году Дорохов просил своих офицеров поставить в строй всех их собственных коней, и так были заполнены многие пустые места во взводных шеренгах…"

 – Вот это я понимаю, порядок и дисциплина! Как шелковые наши стоят и не дышат!  – подошел к штабс-капитану с такими словами знакомый офицер из 9-го егерского, выстроенного неподалеку.

 – Это не порядок любезный, это дурной мордобой, как в последнем трактире, только там по пьяни мужички дерутся, а тут почто?!  – зло ответил ему Денисов, картина и в самом деле неприглядная.

Такова оборотная сторона медали, красивое единообразие и слаженность движений достигается свирепой кулачно-палочной "дисциплиной". Солдата превращают в своего рода "фрунтовой" автомат для проведения четких строевых приемов и упражнений, зачастую совершенно не нужных, и даже вредных на войне. К боевой подготовке это извращение не имеет никакого отношения, в реальном бою солдат все равно не сможет двигаться в ногу и проделывать уставные ружейные приемы, а страх палки не перекроет никогда страх смерти. Все равно приходится в отчаянных ситуациях поить людей водкой, или использовать другие методы.