Солдат… не спрашивай!

 – Господи… богородица спаси мя и помилуй!  – пробормотал откашливаясь и крестясь свободной рукой солдат опасливо съежившийся слева от Сашки.

 – Все живы, нет?  – первым из троицы пришел в себя Александр и толкнул в бок локтем корнета, тот никак не отреагировал, неужели убит – а вроде крови на одежде не видно?

Между тем после выстрела повозка остановилась, и стало слышно, что снаружи испуганно ржут лошади и бегают, суетятся-ругаются спешившиеся конвойные драгуны. Может быть там, снаружи кого-нибудь пулей из пистолета случайно зацепило?

 – Что у вас случилось корнет, что это еще за канонада!  – распахнулась дверь и внутрь экипажа заглянул уже знакомый Сашке гвардейский полковник, а вместе с ним проник и долгожданный, живительный свежий воздух.

 – Их благородие стрелять изволили, и вроде теперь в полной отключке пребывают, но живой.  – сообщил Александр, поскольку один его конвоир утратил дар речи, а второй и вовсе временно самоустранился, вот и пришлось отвечать за них. Офицер смерил его тяжелым взглядом, но ничего не сказал, а драгун только торопливо закивал головой в знак подтверждения сказанного.

Дверь с оглушительным треском захлопнулась и снаружи раздалось приглушенная тонкой стенкой брань:

 – Твою мать…! Ничего нашим идиотам поручить нельзя, чуть кучера у меня не застрелили!  – раздалось снаружи, кажется, эту фразу произнес все тот же полковник.

…………………………………………………

Двенадцать шагов в длину, пять в ширину, зато потолок высоко до него метра четыре не меньше – рукой не достать, крохотное зарешеченное окошко, вероятно бывшая амбразура, нары и маленький столик в углу с потрескавшейся глиняной кружкой, да еще вместительная вонючая жестяная посудина с крышкой у входа. Жить тут будет весьма скучно и неприятно, а зимой еще и холодно, это Сашка понял сразу, прямо с порога. Он так до сих пор и не узнал толком в чем его обвиняют, на гауптвахте докричатся до кого-нибудь было решительно невозможно, временами такой гвалт стоял за дверью камеры. Как потом ему потом объяснили, это офицеры-преображенцы и бог знает как проникшие на территорию полка гражданские зеваки рвались посмотреть на пойманного "шпиена", а выставленная полковником временная охрана их не допускала, кажется там у них даже до настоящей драки дошло. Но здесь в крепости совсем тихо, словно в могиле, слышно даже как сверчок где-то за стеной шуршит. Он встал с топчана, подошел к двери и пару раз неуверенно стукнул кулаком по старому, отполированному временем и бесчисленными прикосновениями рук дереву.

 – Чаво тебе?  – раздалось оттуда, судя по недовольному сонному голосу, страж случайно задремал на посту и был разбужен Александром.

 – Слышь брат, сделай милость, скажи за что меня тут держат?  – пожалуй очень актуальный вопрос, его первым Сашка и задал.

 – Не велено!  – глухо раздалось в ответ из-за двери, но ни глазок, ни окошечко не открылись.

 – Чего не велено?  – не понял унтер-офицер,  – Ты скажи толком!

 – Говорить с тобой чортом эдаким не велено, вишь камера секретна!  – ответил ему невидимый за дверью солдат.

 – Ну так разговариваем же!  – в свою очередь удивился Сашка.

 – Малехо поди можно…  – после некоторого раздумья ответил охранник и замолчал, первый диалог закончен.