Солдат не спрашивай

— Понятно, — Он отвернулся, состроив грустную мину. — Итак, что мы можем сделать для вас?

— Ну, вы могли бы рассказать мне что-нибудь о себе, — ответил я, — В самых общих чертах…

Удивленный, он снова обернулся ко мне:

— О себе?

— Ну да, — подтвердил я, — Ваш взгляд на вещи. Ваше собственное мнение. Интересный для общественности рассказ — кампания с точки зрения одного из опытных боевых командиров. Ну, вы, наверное, понимаете, что я имею в виду.

Он понял. Во всяком случае, мне так показалось: он просиял. В подобной ситуации порядочный человек мог бы искренне удивиться: «Почему я? Я, а не какой-нибудь офицер более высокого ранга или с большим числом наград?»

Но у Фрэйна такого и в мыслях не было. Он был уверен, что знает, почему выбор пал именно на него: сложив два и два, он с легкостью получил четыре. Он искренне верил, что действительно достоин повышения в звании за свои героические действия на поле боя, — и это усиливало в нем сознание собственной значимости. Как и многие другие недалекие личности, он почти всю свою жизнь провел, запасаясь доводами и оправданиями, доказывающими, что он действительно обладает необыкновенными качествами и путь к заслуженным наградам ему до сих пор преграждали лишь случайности и предвзятость, слитые воедино. Поэтому его ничуть не удивило мое появление здесь.

И если бы я действительно интервьюировал его, то мне не составило бы ни малейшего труда убедить его в том, что он малодушен и незначителен, используя его же собственные слова по меньшей мере дюжину раз. Фрэйн не обладал ни храбростью, ни убеждениями, чтобы прожить полную лишений жизнь боевого офицера, служащего по контракту. Его уделом была лишь гарнизонная или кадровая служба, но не более… А когда начиналась настоящая война, таких, как он, убирали подальше, освобождая место для наемников с Дорсая или Квакерских миров.

Надо отметить, что служба в гарнизоне оплачивалась очень скудно по сравнению с жалованьем наемников.

Но достаточно о команданте Фрэйне, который вовсе не был так уж важен для меня. Просто этот маленький человек убедил себя, что он вот-вот должен быть признан — по крайней мере на уровне Межзвездной службы новостей — потенциально великим военачальником. Он рассказал мне о себе все; кроме того, он показал мне позиции на холме, где окопались его люди. К тому времени, когда я собирался расстаться с ним, он с энтузиазмом отзывался на любое мое предложение. И поэтому я понял, что смогу осуществить то, ради чего приехал.

— Вы знаете, мне только что в голову пришла идея, — обратился я к нему, — Полевой штаб разрешил мне взять одного из солдат в качестве помощника до конца этой кампании. Я собирался выбрать кого-нибудь из штабных, но, знаете ли, наверное, лучше, если это будет один из ваших людей.

— Кто-нибудь из моих людей? — Он моргнул.

— Вот именно, — подтвердил я, — Ведь в случае, если мне придется еще что-нибудь узнать о вас, я мог бы получить всю недостающую информацию от него, а не гоняться за вами по всему полю боя.

— Понятно, — произнес он, и лицо его просветлело. Но затем он снова нахмурился. — Сейчас я не могу никого отпустить — надо дождаться пополнения, а оно будет через одну-две недели. И мне не совсем понятно, как…

— О, с этим все в порядке, — перебил его я и живо вытащил бумагу из кармана. — У меня есть разрешение выбрать кого угодно хоть сейчас — разумеется, если его будет согласен отпустить командир. Конечно, несколько дней у вас будет не хватать одного человека, но…

Я позволил ему самому обмозговать проблему. И какое-то время он действительно думал как настоящий командир: еще один человек — это означает еще одну дырку в линиях обороны.

Но затем я заметил, как желание продвинуться по службе и добиться известности все же одержало верх.

— Кого же? — спросил он наконец, скорее самого себя, чем меня, — ему надо было решить, откуда легче всего снять человека. Но я сразу ухватился за этот вопрос, как если бы он был задан мне.

— В вашем подразделении есть парень по имени Дэйв Холл…

Он вздрогнул как от выстрела. Черты его лица сразу же исказило неприкрытое подозрение. Есть два способа бороться с подозрением: можно протестовать, настаивая на своей полной невиновности, но лучше признать свою вину в менее значительном проступке.

— Я заметил его имя в списке подразделения, еще когда разыскивал ваш полевой штаб, незадолго до того как добрался сюда, — произнес я, — Сказать по правде, это была одна из причин, по которой я ВЫБРАЛ, — я постарался обратить его внимание на это слово, — для репортажа именно вас. Дэйв Холл некоторым образом мой дальний родственник. И я подумал, что мог бы убить сразу двух зайцев. Семья уже давно требует, чтобы я что-то сделал для парня.

Фрэйн, не мигая, смотрел на меня.

— Конечно же, — продолжил я, — я понимаю, что у вас не хватает людей. И если уж он так ценен для вас…