Солдат не спрашивай

Поэтому я сделал своим принципом не изменять планы, если только я не уверен, что мой разум находится в превосходном работоспособном состоянии. Это принцип, который гораздо чаще приносит пользу, чем вред. Хотя, конечно, ни один принцип не является безупречным.

Мы поднялись на аэрокаре на высоту примерно шестисот футов и направились на север над боевыми позициями кассиданских сил. Машина была выкрашена в цвета службы новостей, и, кроме того, предупреждающий маячок постоянно извещал всех о нашем нейтралитете. Все это, как я считал, обеспечивало безопасность до тех пор, пока не начнется настоящая стрельба. И тогда уже разумнее будет найти себе укрытие где-нибудь на земле.

А пока я решил с воздуха осмотреть боевые позиции сперва в северном направлении (где фронт имел выступ в сторону полевого штаба сил квакеров и Контревэйла), а затем — в южном и попробовать догадаться, что именно придумали Брайт и его черномундирные офицеры.

Если провести прямую линию между Контревэйлом и Доресом — базами враждующих группировок, — то она протянулась бы почти точно с юга на север. Существующая линия фронта проходила под углом к этой воображаемой линии юг — север, северной своей частью немного приближаясь к Контревэйлу и штабу квакеров, в то время как на юге почти касалась пригородов Дореса, городка с примерно шестидесятитысячным населением.

Так что в целом линия фронта была гораздо ближе к Доресу, чем к Контревэйлу, и поэтому квакерские войска находились в тактически невыгодном положении. Они не могли отступить на своем южном фланге и войти в городскую черту, одновременно сохранив возможность иметь прямую линию фронта и соответственно коммуникации, необходимые для эффективной обороны.

Но с другой стороны, угол линии фронта был достаточно острым, так что большая часть подразделений квакеров на южном направлении находилась как бы внутри северного конца боевых порядков кассиданских сил. Если бы там было больше войск и ими руководили талантливые командиры, то, я думаю, определенные вылазки кассидан на северном участке могли бы нарушить связь между южной и северной частями боевых порядков квакеров — и их штабом в Контревэйле.

Теперь благодаря прибытию Кенси Грэйма следовало ожидать изменения ситуации — если только для этого хватало времени и людей. Но едва ли командиры квакеров будут ждать, пока кассидане предпримут попытку перерезать их коммуникации.

Что же придумало командование квакеров, просидев всю ночь за разработкой плана? Со своей наблюдательной позиции я мог представить только возможные тактические ходы кассидан. Но я совершенно не представлял, каким образом стратеги Гармонии и Ассоциации планировали использовать преимущества своей позиции и тактической ситуации.

Южная оконечность линии фронта в пригородах До-реса большей частью представляла собой открытую местность, где находились фермерские хозяйства, засеянные кукурузой поля и невысокие холмы. На севере также были холмы, поросшие высокими желтыми березами. Здесь, на Новой Земле, они почти в два раза превосходили высотой земные — и настолько близко располагались их кроны, что это напоминало нечто вроде владений Робин Гуда: большие серебряно-золотистые и серые стволы тянулись вверх, подобно колоннам; сквозь толщу ветвей и листьев прорывались лишь слабые лучики солнца.

И тут, глядя на них и представляя, каково было бы прогуляться под кронами этих деревьев, я вдруг сообразил, что под их прикрытием могло передвигаться незамеченным практически любое количество войск, а я — отсюда, из аэрокара, — наверняка не заметил бы ни единой каски или ружья.

За догадкой следовал вывод. Просто из-за недостатка сна притупилась острота восприятия, и это помешало мне сразу заподозрить что-либо подобное. Я круто развернул аэрокар и вскоре приземлился у укрепленного поста кассидан, вылез из машины и прошел через маскирующий позицию звукового орудия кустарник. День уже становился жарким.

— Есть какие-либо признаки передвижения противника там, на севере? — спросил я старшего взводного.

— Нет, ничего, насколько нам известно, — ответил он. Эго был худощавый, подтянутый парень, облысевший немного раньше времени. Ворот его мундира был расстегнут. — Мы выслали патрули.

— Гм-м, — произнес я. — Что ж, тогда попробую пролететь еще немного вперед. Спасибо.

Я вернулся к аэрокару. Мы снова поднялись в воздух, на этот раз всего лишь футов на шесть над землей, и направились к лесу. Здесь было гораздо прохладнее. Одна рощица сменялась другой, а та, в свою очередь, третьей. И здесь нас окликнул кассиданин. Солдаты лежали в траве, и я не смог заметить ни одного человека, пока чуть ли не у самой машины с земли не поднялся широколицый взводный с карабином в руках и опущенным прозрачным забралом шлема.

— Какого черта вы тут делаете? — спросил он, поднимая свой визор.

— Я журналист. У меня есть разрешение на передвижение в районе линии фронта. Хотите посмотреть?