Солдат, не спрашивай / Soldier, Ask Not

Но до Лизы они все, красивые или нет, немного поломавшись, уходили ничего не знача для меня. Это было так, словно они были певчими пташками, но стоило им только провести у меня ночь, как они превращались в обыкновенных воробышков, а их необыкновенное пение превращалось в обычное чириканье. Но потом я понял, что здесь была моя ошибка. Это я делал их такими. Благодаря мне, моим словам, они мгновенно вспархивали, и мы парили вместе в чудесном замке, построенном из света и воздуха, обещаний и красоты. Им всегда нравился мой замок. Они прибывали туда радостными, на крыльях моего воображения, и я сам верил, что мы будем вечно парить вместе. Но позднее, в свете дня, я приходил к выводу, что свет померк, а наша песнь – нудна! Женщины уже не верили в мой замок. Они находили, что это безумие с их стороны, предаваться моим мечтам. Возможно, они были такими же сухими логиками, как и мой дядя Матиас.

Но Лиза не оставляла меня, как другие. Мы постоянно сталкивались с ней на протяжении недолгого времени. Она парила со мной и парила сама. И тогда, впервые, я узнал, почему она не падает на землю, подобно другим. Это потому, что у нее был свой собственный воздушный замок, и она не нуждалась в моей помощи, чтобы оторваться от бренной земли. Она летела сама, при помощи своих собственных крепких крыльев.

Конечно, ее замок отличался от моего, но я решил идти с ней до конца жизни. Но она остановила меня.

– Нет, Там, – сказала она. – Еще нет.

Ее «нет» могло означать «не в данный момент», или «не завтра». Но взглянув в ее изменившееся лицо, в ее глаза, я увидел, что что-то похожее на закрытые ворота стояло между нами.

– Энциклопедия? – спросил я. – Ты хочешь, чтобы мы вернулись и работали там. Правильно? Попроси меня снова.

Она отрицательно покачала головой.

– Нет, – сказала она изменившимся голосом. – Там, на вечере Донала Грима, я поняла, что ты никогда не придешь в Энциклопедию, если я буду тебя просить. И если бы я попросила тебя об этом сейчас, ты бы и теперь сказал «нет»! Разве не так?

Рот мой открылся и тут же закрылся снова. Потому что, подобно каменной руке небесного бога, на меня обрушилось то, что оставили мне Матиас и фельдфебель, вырезав мою душу и выбросив ее прочь.

Между мной и Лизой пробежал холодок.

– Верно, – согласился я. – Ты права. Думаю, что и сейчас я сказал бы «нет».

Я взглянул на Лизу, сидевшую на обломках нашей мечты.

– Когда ты впервые сюда пришла, – медленно и осторожно говорил я, поскольку она была снова почти врагом мне, – ты говорила, что Ладна говорил о каких-то двух путях, по которым я мог бы идти. Тогда я не спросил тебя о том, что это за дороги. И если я сейчас двигаюсь по одной из них, то что представляет собой другой путь? Или все же сможешь?

Внезапно, посмотрев на меня довольно странно, она произнесла:

– Не хочешь ли ты увидеться со своей сестрой?

Эти слова обрушились на меня как брусок железа. Это было то, чего я подсознательно боялся и от чего постоянно старался избавиться.

– Я не способен… – начал я, но мой голос подвел меня. Что-то сжало мое горло, и я стал лицом к лицу со своей собственной душой, с сознанием своего малодушия.

– Вы известили ее! – закричал я, с ненавистью обрушиваясь на Лизу. – И она знает все, что случилось с Дэйвом?

Лиза молчала и только смотрела на меня. И я понял, что она больше ничего не скажет мне, не больше того, что ей поручили передать эти господа с Экзотики.

Дьявол вполз в мою душу и стоял на другом берегу реки, смеялся, махая мне рукой, приглашая присоединиться к нему.

Я повернулся и, ни слова не говоря Лизе, ушел во тьму.

15

Как полноправный член Гильдии я получал достаточно денег, чтобы удовлетворить малейшее мое желание. Но хоть здесь и не было моего желания, билет на рейсовый звездолет Культис-Кассиди я достал без труда. И вот теперь, когда наш корабль совершил очередной временной прыжок и после паузы еще один, воспоминания мелькали передо мной, воспоминания об Эйлин.

Это не были неприятные воспоминания. Это были воспоминания о подарках, которые она дарила мне. Очень часто она оказывала мне посильную помощь или своим присутствием снимала то давление, которое Матиас оказывал на мою душу. Я вспомнил множество случаев, когда она игнорировала собственные заботы, чтобы помочь мне и ничего, ничего я не мог вспомнить о том, когда бы я мог позабыть свои дела, чтобы помочь ей.

Все это пришло мне на ум, обдав холодом, придавив чувством вины и несчастья. В одном из перерывов между прыжками я попытался отбросить эти воспоминания, но это было превыше меня.

В таком состоянии я и приземлился на Кассиди.

Более бедная, более маленькая планета, чем Культис, Кассиди была планетой-близнецом Нептуна, с которым она образовывала, наряду с двенадцатью другими планетами, систему вокруг звезды А-Центавра. Кассиди остро нуждалась в научных кадрах, которые ей обычно поставлял значительно ранее заселенный Нептун.

Из столичного космопорта Мара я долетел до Альбани, где размещался университетский городок, основанный Нептуном. Здесь работали Эйлин и Дэйв, вернее раньше работал Дэйв.