Солдат неудачи

- Я покружу, пока топливо позволяет, если не найду ничего - садимся на воду. Занимай место, Старшой, готовься к аварийной посадке.

Едва ли меня можно назвать экспертом пилотажа, но я свято убежден, что лучше посадить самолет на воду невозможно. Десяток шишек у личного состава и отломанная опора шасси - небольшая плата за возможность попасть на твердую землю. Мат, на момент приводнения, в кабине стоял, хоть топор вешай, и все в адрес Мардаса. Но после того как движение закончилось, аккурат в полосе прибоя, звучали уже благодарности, выражаемые столь же "солеными" фразами. Оно и понятно. Психологическая разгрузка. Если под руками нет водки и женщин, что еще остается? Только ругаться. Как приятно снять ботинки с ног, если ты их не снимал уже больше двух суток. Даже ценой жизни мелких млекопитающих и океанского планктона, которые не смогли пережить такую газовую атаку. Как приятно босыми ногами зайти в океанский прибой, как чудесно окунуть туда уставшее тело, почувствовав, как расслабляются гудящие мышцы, оттаивает холод в груди, как из боевой единицы ты превращаешься в нормального человека, с нормальными желаниями. Штаны еще не успели просохнуть, как раздался характерный "чих" вертушки и беззаботное мероприятие закончилось. Но час такого времени стоит нескольких суток блуждание по джунглям и боеконтакта с противником. На базу попали без осложнений, не считая синяков, полученных от пилотов, которые на радостях хлопали нас куда попало. Летуны, ребята вообще хорошие. Они всегда переживают за нас, когда отвозят в джунгли, так же, как и их механики, провожающие свои машины в очередной полет.

Встречал сам начальник базы, поздравил с выполнением задания и отпустил отдыхать, но не тут-то было. Появился майор - особист и усадил всех ребят, включая и меня, писать отчет о выполнении задания. В принципе, ничего необычного в этом не было. Рапорт с описанием выполнения задания, я должен был подавать командиру, по выполнению каждого задания. Но, это я, как командир группы. Заставлять же писать отчеты всех бойцов подразделения не приходилось никогда. Коваль взбеленился, наорал на майора, послал его подальше. Майор взвился и начал грозить Ковалю семью кругами ада, на что Коваль поинтересовался:

- А что, ты мне морду набьешь? Или в опасное место служить отправишь? - и отправился в душевую.

Майор бросился ко мне с требованием вернуть подчиненного, на что я пожал плечами:

- Не стоит его трогать, майор, у него синдром боевого стресса, он два часа назад, голыми руками, двух латинос на куски разорвал, а до этого двое суток из джунглей не вылазил. К тому же, вы знаете, что у него пистолет наградной?

- И что?

- А то, что в "оружейку" он его сдавать не обязан.

- И что?

- А то, что перегнете палку, он его вам к виску приставит и спусковой крючок нажмет. И никто его за это не осудит, потому что все мои подчиненные, в один голос будут утверждать, что вы это сделали сами, а по натуре имели склонность к суициду. Кстати, и у меня, и у моих ребят тоже синдром боевого стресса прогрессирует, но в легкой форме, потому я сейчас с вами разговариваю, а не втаптываю ваше тельце в песок. Так что от греха, идите майор, рапорты я принесу.

Цвет лица особиста, давно ушел в инфракрасный спектр. Его трясло от ярости так, как дрожит в руках, стреляющий очередью Калашников.

- Вы… вы…

- Старший лейтенант Вечер, товарищ майор! - я издевательски вытянулся в струнку.

Майор развернулся и быстрым шагом ретировался, временами переходя на трусцу.

- Зря, старшой, ты особиста бесишь. Подлянок от него не оберешься. - Яцковский всегда проявлял осторожность.

- Может и зря, только если бы я в это не влез, он бы Коваля по стенке размазать попытался. А на Ковале, где сядешь, там и слезешь. Придушил бы он майора где-нить по-тихому и все. Конец особисту. Так что, считай я майору жизнь спас.

- Ну-ну. Если что, сам знаешь, мы его в речку спустим.

- Надеюсь, не дойдет до этого.

Рапорты, заверенные начальником базы, я принес особисту только следующим утром. Он уже успел отойти от вчерашней стычки, поговорив с начальником. Тот ему посоветовал не обращать внимание на выходки "пехтуры", измученной тяжелыми условиями службы. А мне, в свою очередь, высказал сомнения, по поводу необходимости доставать "тыловую крысу" с явными признаками обостренного самолюбия и гипертрофированного самомнения.

- Ну что же лейтенант, присаживайтесь.

- Старший лейтенант, товарищ майор.

- Конечно, конечно, старший лейтенант. Садитесь.

- Вам не кажется странным, товарищ старший лейтенант, что ваша группа, без воздушной поддержки, одним стрелковым оружием, в составе пяти человек, умудрилась полностью уничтожить укрепленный аэродром противника, два взвода личного состава охраны, взорвав все строения на территории аэродрома? Кроме того, сжечь два боевых вертолета и пару пулеметных вышек? Да еще вернуться на трофейном самолете?

- Никак нет, товарищ майор.

- И это все, что вы можете сказать в свое оправдание?

- Оправдание!!! Перед кем и за что мне оправдываться?

- За сказки, которые вы нам тут рассказываете!