Солдат. Политик. Дипломат. Воспоминания об очень разном

На обсуждение пленума ЦК было вынесено два вопроса: «О политике Советского Союза в связи с агрессией Израиля на Ближнем Востоке» и «О Тезисах ЦК КПСС к 50-летию Великой Октябрьской социалистической революции».

Мне никто не предлагал выступать на пленуме, но, учитывая сложившуюся обстановку, я решил подготовиться и попросить слова. Текст своего выступления я показал лишь очень ограниченному кругу лиц.

Жена очень отговаривала меня от этого выступления, но я ее не послушал.

С. Е. Егорычева: Перед пленумом ЦК в июне 1967 года он дал мне прочитать текст, с которым намеревался выступить на пленуме. Это был особый случай. Раньше этого никогда не делал. Он хотел знать мое мнение, так как выступление было очень ответственным, наболевшим. В нем он критиковал Центральный комитет, который мало уделял внимания вопросам обороны Москвы.

Кроме того, в своем выступлении он поднял национальный вопрос. В его выступлении на пленуме этот вопрос не прозвучал так полно и резко, как он был изложен в том тексте, что я читала. Он отмечал рост национализма в республиках, затронул также еврейский вопрос, что евреев у нас унижают, что здесь мы недорабатываем.

Я сказала ему, что так выступать нельзя: «Надо смягчить выступление. Сейчас никто так не выступает». На что он мне ответил: «А мне все равно с этими людьми не работать. Я с ними не ужился. Считают, что я очень резкий. Я буду выступать так, как подготовился».

Ю. Д. Липинский: Было неясно, будет ли там выступать Николай Григорьевич. Вроде бы вопрос так не стоял. Но он поручил мне, чтобы я прикинул, что ему говорить.

Мы составили план. Там тоже был поставлен и вопрос об обороне, но в том смысле, что надо больше уделить внимания обороне нашей страны, что опыт проверки обороны, допустим, Египта показал, что эти недостатки могут иметь серьезные последствия. Все это сказано в обтекаемой форме.

Но когда мы сели с ним на даче и я прочитал подготовленный им текст: «усилить, поднять контроль» и т. д. и т. п. (честно говоря, я уже не помню его в деталях), – я решительно сказал:

– С таким текстом выступать нельзя!

– Почему?

– Потому что, во-первых, это очень резко. Во-вторых, контроль осуществляет определенная группа лиц, которая ведает вопросами безопасности в государстве. Это не дело Московской партийной организации…

Он помолчал, а потом твердо сказал:

– Юрий Дмитриевич, больше вы не занимайтесь моим выступлением. Я вас больше привлекать не буду. Займитесь другими вопросами. А я еще поработаю, – и добавил: – Если что, я скажу, что вы к этому никакого отношения не имели и не имеете.

После этого он никогда мне ничего не говорил по вопросу подготовки выступления. Я не знаю, показывал ли он кому-нибудь эту речь, обговаривал ее еще с кем-то. Могу только сказать, что на всех последующих заседаниях секретариата и бюро МГК я бывал. Этого вопроса – о выступлении на пленуме – я не слышал.

Первый день работы пленума ЦК

Придя на пленум, я послал записку в президиум с просьбой дать мне слово.

После утверждения повестки дня Л. И. Брежнев выступил по организационному вопросу. Сообщив, что В. Е. Семичастный назначен первым заместителем председателя Совета министров Украинской ССР и председателем КГБ СССР стал Ю. В. Андропов, он внес предложение ввести Андропова в качестве кандидата в члены политбюро ЦК для повышения роли КГБ. Все единодушно проголосовали «за».

Затем Брежнев выступил с докладом «О политике Советского Союза в связи с агрессией Израиля на Ближнем Востоке». Прения открыл первый секретарь ЦК КП Украины П. Е. Шелест. Он, в частности, затронул вопрос о всплеске сионизма среди отдельных советских граждан в связи с войной на Ближнем Востоке.

После перерыва выступили первый секретарь ЦК КП Казахстана Д. А. Кунаев и председатель ВЦСПС В. В. Гришин. Все они одобряли действия политбюро ЦК, предпринятые для прекращения агрессии. Говорили, в частности, о необходимости повышения бдительности, обороноспособности страны, боеготовности наших Вооруженных сил. Об этом говорилось и в докладе Брежнева. В общем, в том же русле, в каком собирался говорить и я.

Ничего вызывающего в своей речи я не видел. Тем более в партийном Уставе была ленинская норма – во время обсуждения ты можешь высказать любое мнение. А вот когда состоялось решение – изволь его выполнять.

По установившейся традиции у нас в центральных газетах с пленумов ЦК публиковались только основной доклад, информационные сообщения с фамилиями выступавших и решения пленума. Тексты же выступлений участников пленума никогда не печатались. Поэтому мое выступление целиком никогда и нигде не было опубликовано.

Привожу полный текст моего выступления[4].

«Товарищи! Все мы с большим вниманием выслушали доклад товарища Брежнева Леонида Ильича, который дал глубокий анализ положения на Ближнем Востоке в связи с агрессией Израиля.