Солдат великой войны

– Почему мы шепчем? – шепотом спросил Эвридика. – Вода журчит достаточно громко, чтобы заглушать наши голоса.

– Ради собственной безопасности, – ответил Алессандро. – Мы ничего не слышим, потому что находимся рядом с рекой, а если бы стояли чуть дальше, услышали бы. Один из их патрулей допустил именно такую ошибку, мы выпустили несколько осветительных мин по низкой траектории. Фосфор разорвал ночь. И хотя мины быстро тухли, теней не было, и мы всех их перестреляли.

Холодный белый свет приблизился, стал ярче – ветер относил маленький парашют с подвешенной осветительной миной на юг.

– Он еще здесь? – спросил Эвридика.

– Кто? – переспросил Алессандро.

– Австрийский патруль.

– Они погибли, – ответил Гварилья.

– Но они все еще здесь?

– Нет, – прошептал Алессандро. – Это было достаточно давно. Вода поднялась и унесла тела.

Эвридика спросил, сколько их было.

– Шестеро, мы всех убили, – ответил Гварилья. – Пластина, – говорил он с абсолютной уверенностью. Потом добавил: – Заткнись, пока не пролетит осветительная мина. – И они замерли среди скал.

За исключением песчаной дельты, где вода достаточно прогревается перед тем, как попасть в Адриатическое море, воды Изонцо и ее притоков всегда остаются холодными, особенно на севере, напоминая о том, что река берет начало из ледников. Но сентябрь хранит летнее тепло точно так же, как март бережет лед на поверхности озер. За лето река сильно обмелела, жара не желала сдавать позиции, и в заводях и на мелководье вода была теплой.

В заводи они не могли позволить себе нарушать водную гладь, плыли бесшумно, словно в масле, не приподнимая рук над водой, а то и просто гребя под водой. Зато там, где течение быстрое, а у камней, торчавших над поверхностью, вода бурлила, они давали себе волю, энергично работали и руками и ногами, стараясь удержаться на месте, борясь с течением.

Через какое-то время их все-таки снесло к белесому бревну, застрявшему в камнях. Вода переливалась через него серебристым валом. Схватившись руками за бревно, они подставили лица волне. Вода стаскивала с бревна, пытаясь утащить с собой. Они сопротивлялись, чувствуя, как ноют уставшие мышцы, крепко держались за бревно, глядя на луну и звезды, появляющиеся из-за разбегающихся облаков. В какой-то момент Алессандро вдруг понял, что небо практически очистилось. Везде, куда ни глянь, ярко сверкали звезды.

– Облака рассеялись, – поделился он наблюдениями с Эвридикой и Гварильей. – Смотрите сами. Небо чистое.

– И что же нам делать? – спросил Гварилья.

– Можем обождать, пока опять набегут облака, – предложил Алессандро, но небо сияло чистотой, какой славятся летние ночи в южной Италии.

Гварилья помотал головой.

– Нет.

– Какой же я дурак, что согласился пойти с вами, – вырвалось у Эвридики.

– К чему ты это сказал?

– Нас заметят, – со злостью выкрикнул Эвридика. – Они нас убьют.

– И что? – спросил Гварилья. – Ты считаешь смерть недостойной себя или как?

– Господи! – воскликнул Эвридика, едва не выпустив из рук бревно.

– Заткнись, гребаный трусливый говнюк, – бросил ему Гварилья.

– Подождите, – прошептал Алессандро. – Зря кипятитесь. Нас никто не видел. Давайте просто вернемся, пока они не начали стрелять. Волноваться пока не о чем.

– Скажи мне, что ты не боишься, – потребовал Эвридика.

– Разве он говорил, что не боится? – спросил Гварилья. – Он сказал, что не волнуется. Это другое. Мы всегда боимся, но мы не волнуемся…

– Это верно, – подтвердил Алессандро.

– Пока что они не начали стрелять. И не надо так бояться смерти, говнюк, а не то из-за тебя убьют и всех нас.

– Так, значит, такое бывает? – язвительно фыркнул Эвридика.

– Да! – подтвердил Гварилья. – Ты не пробыл здесь и десяти минут, паршивый щербатый трусохвост. Ты ничего не знаешь. Я воюю уже год. – Лицо Гварильи окаменело. – Именно так все и происходит.

– Никто не знает, как и что происходит, – вставил Алессандро. – Двигаем.

Они поплыли влево, против течения, в ряд, работая руками и ногами, рассекая бурлящую воду, быстро продвигаясь вперед, удивляясь собственной силе, и когда добрались до заводи, не сказали друг другу ни слова: все и так знали, что тут шлепать руками по воде нельзя. С уставшими от борьбы с течением мышцами, они гребли под водой, осторожно выныривая, чтобы набрать полную грудь воздуха, вновь медленно уходили под воду и плыли дальше. Алессандро вел их сквозь тьму. Они могли следовать за ним, потому что чувствовали завихрения воды от его гребков, а иногда, у самой поверхности, видели, как лунный свет отражался от его пяток. Потом ползком по мелководью добрались до того места, где входили в воду.

– Почему бы просто не побежать? – спросил Гварилья. – Когда они спохватятся, мы уже будем на середине подъема, а пока выпустят осветительные мины, мы уже будем в безопасности.

– Не нужны им осветительные мины. В том-то и дело. И потом, если мы побежим, нас точно заметят. Может, и придется бежать на второй половине подъема, но пока пойдем тихо.

– Поползем? – полюбопытствовал Эвридика.