Солдатами не рождаются

– Меня вечером к захваченному немецкому госпиталю временно прикомандировали, до утра, – сказала Таня. – Мы туда продуктов дали и немного перевязочного материала, и меня оставили, как владеющую немецким. А утром, сказали, их отсюда вообще забирать будут. Но не знаю, как это будет, по-моему… – Она пожала плечами и не докончила. – Меня оставили и двух автоматчиков. Они не наши, их оставили от той дивизии, которая госпиталь захватила. А она, оказывается, уже ушла, и какой-то их сержант ночью пришел и сказал, чтоб и они снимались, а то отстанут. И они сказали, что уйдут, раз вся часть в другое место ушла. А я их упросила немного подождать, пока я схожу к кому-нибудь и возьму другую охрану.

– Как это «упросила»? Вы им приказать должны были. Вы же офицер, – сказал Синцов, хотя понимал, что не так-то просто капитану медицинской службы да вдобавок женщине что-нибудь приказать двум бывалым автоматчикам из чужой части.

– А я им и приказала, – сказала Таня. – Сказала: если будете еще скулить, лучше сразу уходите к черту, я одна с немцами останусь.

– Этого еще не хватало!

– А они мне говорят, – усмехнулась Таня: – «Мы вас так не оставим, пойдемте с нами, товарищ военврач, никуда эти полумертвые фрицы теперь не денутся. А если все же за них боитесь, давайте мы из них совсем мертвых сделаем».

– Сволочь, кто так сказал…

– Это один сказал.

– Все равно сволочь.

– Они ждут меня там, – сказала Таня.

– А автомат у вас откуда, они дали?

– Нет, это мне Росляков дал.

– Кто такой Росляков?

– Наш начальник эвакоотделения. Я бы и одна там осталась, раненых не побоялась. Но вдруг среди них здоровые прячутся и с оружием?

– Вполне возможная вещь, – согласился Синцов.

Таня посмотрела на его забинтованную руку и виновато сказала:

– Я вчера даже не спросила, что у вас с рукой.

– Было и прошло. Вчера утром последний раз перевязку сделали, – сказал Синцов. – Не успели там моего второго разыскать, Пепеляева?

– Не успела. Но я вам все равно или сама, или через кого-нибудь узнаю. Непременно!

– Но очень горячий, – входя с чайником, сказал Завалишин, – но все же…

– А мне хоть какой-нибудь. У немцев не хотела… Вышла снег пососать, да он такой дымный, что тошнит от него.

– Снег здесь кругом пороховой, травленый, – сказал Синцов. – Все равно что морскую воду пить, еще хуже.

Завалишин налил Тане чаю, и она стала пить жадно, большими глотками.

– Очки тебе тут подобрали. Вроде сильные. Не пробовал? – спросил Синцов.

– Сильные, да не в ту сторону, – рассмеялся Завалишин. – Я близорукий, а они для дальнозорких.

Синцов взял со стола свою пустую флягу, налил в нее немного чаю, сполоснул, выплеснул на пол и снова наполнил чаем, теперь доверху.

– Это мы вам с собой дадим. А может, немного водки хотите?

– Нет, не хочу. – Таня налила себе вторую кружку чаю.

– Плохо ухаживаешь, Завалишин, – сказал Синцов. – А это знаешь какая моя старая знакомая? Теперь, можно сказать, самая старая знакомая на свете, с начала войны… И сухарей возьмите с собой. – Он сгреб с тарелки горсть сухарей.

– Зачем? Куда?

– Ну, куда, куда… – Он обошел стол и, став сзади нее, сам стал напихивать сухари в карманы ее полушубка. Она сидела послушная, вдруг притихшая. – А где этот госпиталь ваш?

– Недалеко, если прямо назад от вас – метров пятьсот.

– А где он, в подвале?

– Даже не подвал, какие-то галереи полукруглые, непонятно что.

– Склады пивзавода, – сказал Синцов. – Это я знаю где. Так чего ж вы хотите? Двух автоматчиков до утра, на смену этим?

– Да, хотя бы двух.

– Ишь ты, «хотя бы» двух! Думаете, это так легко? Дадим, конечно. И сами вместе с вами сходим посмотреть ваших фрицев. Но имейте в виду: с утра люди мне самому понадобятся.

– А наши обещали еще ночью или санитаров, или бойцов из хозвзвода мне прислать.

– Обещали, а не сделали! – сказал молчавший до этого Завалишин.

– Наверно, просто заблудились, ищут. Или что-нибудь случилось, – сказала Таня, уже готовая вступиться за свою санчасть.

– Случилось, что совесть потеряли, – сказал Завалишин. – Женщину одну на целый немецкий госпиталь бросили.

– При чем тут женщина? – сердито сказала Таня.

Синцов, не дослушав конца этого спора, вышел распорядиться насчет автоматчиков. Про себя он уже решил, что кроме двух солдат до утра отправит с Таней туда, в немецкий госпиталь, Ивана Авдеича. Старик надежный, если действительно там, у немцев, кто-то зашебаршится, не проморгает. Вспомнил, как тогда с Золотаревым оставили ее в сторожке у хромого лесника на милость судьбы, ничем не в состоянии были защитить… А сейчас можно защитить, есть такая возможность. Даже если и не окажется действительной опасности, просто на всякий случай.

Двух солдат взял из охраны штаба, вместо них разбудил отдыхавших, а Ивана Авдеича поднял легко, как всегда, – только тронул за плечо, и тот уже вскочил.

– Изготовьтесь, Иван Авдеич, пойдете вместе со мной.

Когда, распорядившись, вернулся в подвал, увидел, что Таня сидит ждет в шапке и с автоматом, а Завалишин затягивает ремень на полушубке, тоже собирается идти.

– Люди готовы. – Синцов посмотрел на Завалишина. – А ты куда собрался?

– Пойду провожу, если не возражаешь.