Солдатами не рождаются

– А ну, сядь, Мавр! Отставить ненужные базары! И вообще, с утра в отряде повышенная боевая готовность! Подполковник Щукин, извольте собрать личный состав в кучу и держать его в казарме! В 9.00 общее построение. Смотр оружия! Выполнять указания! В назначенное время я буду в подразделении! Служба продолжается! На сплетни и слухи не обращать внимания. То, что произошло ночью, моя сугубо личная проблема, и решать ее, по необходимости, буду только я! Вопросы? Нет? Свободны!

Офицеры поднялись, переглянулись, ответили, как того требовал устав, – есть! – и покинули квартиру Андрея.

Командир отряда привел и себя, и жилище в порядок, переоделся и к девяти часам был в части. После смотра оружия и инструктажа личного состава решил пойти к Воронцовой. Несмотря на брошенные в пылу гнева оскорбления, все же надо было попытаться замять конфликт с Ольгой. Должна же она понять его? Хотя, надо признать, наладить нормальные отношения будет чрезвычайно сложно. Как она швырнула ему обручальное кольцо? Этот жест говорит о многом. Но мог быть сделан и сгоряча! Интересно, как бы сам Кудреев среагировал, увидев невесту в постели с другим мужчиной? От этой мысли тело пробила дрожь. Нет, этого просто не могло быть! Но и с ним не могло быть, однако произошло? Черт, какой же он все-таки идиот! Так подставиться! Но Людмила? Чего она добилась? Отвернула от Кудреева Ольгу? Зачем? Чтобы привязать к себе Андрея? Глупость! Крикунова прекрасно знает, что ни при каких обстоятельствах он с ней вместе не будет.

Тогда что? Отомстила? За что? За то, что он не подпускал ее к себе? Это теплее! Месть – чувство сложное.

Иногда люди жертвуют собой, лишь бы отомстить.

К таким относится и Людмила? Может быть, может быть.

Но с Олей поговорить надо. Обязательно надо, независимо от того, чем закончится разговор.

Кудреев направился в штаб.

Вскоре открыл металлическую дверь секретной части.

Воронцова сидела за столом, глядя в окно. Она обернулась на приход командира. И Андрей увидел в ее влажных глазах столько боли, печали и непередаваемого, искреннего страдания, что ему стало не по себе.

Он подошел к стойке:

– Оля! Ты можешь спокойно выслушать меня?

– А зачем, Андрей? По-моему, и так все предельно ясно.

– Что тебе ясно?

– Не задавай глупых вопросов!

– И все же?

– То, что между нами больше ничего не может быть! – Но почему?

Ольга внимательно посмотрела на Кудреева:

– Ты зачем пришел?

– Поговорить с тобой! Объясниться! Разобраться в произошедшем, наконец!

– Я не желаю ничего слышать! Достаточно того, что видела утром. Это объяснило все лучше всяких слов!

– Но… Оля!

– Товарищ подполковник, у вас ко мне есть дело по службе?

– Да какой, к черту, службе?

– Тогда, Андрей Павлович, очень вас прошу, оставьте меня! Рапорт о переводе в другое подразделение или, если перевод окажется невозможен, на увольнение я передам вам, как и положено, по команде!

Кудреев закусил губу.

Ольга не выдержала:

– Да оставь ты меня, ради бога! Не мучай! Я не могу тебя видеть!

И она зарыдала, уткнувшись лицом в руки, сложенные на столе.

Андрей, чувствуя себя последним подлецом, вышел в коридор.

В его конце, у своей приемной, стоял Воронцов.

Он позвал Кудреева:

– Может, зайдешь?

– Зачем? Чтобы и от тебя слушать упреки? Не хочу!

Андрей повернулся и пошел на выход.

Командир рембата вздохнул, проводив взглядом уходящего по коридору подполковника, проговорил:

– Эх, черт! Жизнь ты наша, жистянка!

Андрей прошел в подразделение. Подчиненные встретили командира сочувственными взглядами. Он молча скрылся в канцелярии. Достал из сейфа бутылку водки, выпил сто граммов. Зашел начальник штаба. Щукин, увидев водку, укоризненно покачал головой:

– Не дело, Андрей, задумал. Водка тебе не поможет, а вот навредить… в два счета.

– Витя, не читай мораль, а?

– Никто тебе ничего читать не собирается! Но и раскисать ты не имеешь права. Отряд в преддверии боевого выхода, а ты выводишь себя из строя!

– Ничего! Надо будет, соберусь, ты меня знаешь.

– Знаю. И все же советовал бы не увлекаться пойлом. Состояние не облегчит, только хуже будет. Тебе самому об этом не хуже меня известно.

– Ладно, оставим этот разговор, я пойду домой.

– Стоит ли быть одному? Может, среди людей и отойдешь быстрее?

Кудреев вздохнул:

– От этого, Витя, не отойдешь. Короче. Я дома. Рули здесь сам. Если что, звони или присылай посыльного.

У парка боевых машин он встретился с Кравцовым. И встреча эта не была случайной. Замполит, завидев командира отряда спецназа, специально вышел навстречу с контрольно-технического пункта. Он поприветствовал Кудреева:

– Здравия желаю, товарищ подполковник!

– Здравствуй, Кравцов, ты меня поджидаешь?

– Вообще-то хотел сам явиться к вам, а тут смотрю, вы к нам!

– Ты по поводу Крикуновой?

Майор потер переносицу, предложил:

– Пройдем в курилку? Разговор нам предстоит не простой и действительно, к моему сожалению, касающийся супруги начальника финансовой части нашего батальона, Людмилы Крикуновой.

Кудреев посмотрел в ехидные глазки замполита, ответил:

– Мне не хотелось бы возвращаться к этому вопросу. А посему и разговор считаю лишним.