Солдатская сага

Все… башни развернулись за реку. Хвала Всевышнему! Стоять под углом выхлопов — так и вконец мозги вытекут. Глянул на Болды — ничего мальчонка, не поперхнулся, строчит себе помаленьку короткими, как по-писаному.

Тем временем за речкой грязножопые товарищи и вовсе посказились. Не иначе обдолбленные в сисю — лезут прямо под орудия. Санек Катаев щедрится от души, дорвался пацан: столько проходить пехотой, чтобы обломилась ему под раздачу знатная пруха — автоматическая пушка БМП-2. Ну и поливает длинными, не жалея ни снарядов, ни моих долбаных ушей.

Я тоже так, особо не экономя, как дубеля пачками всаживаю (Юра потом спасибо скажет). Приметил сразу троих аллахеров за передней грядой и вздохнуть им, высунуться не даю — частыми, на три-четыре патрона, очередями гоню их, недоношенных, к соседней скальной россыпи. Меж ними и валунами открытая площадка — проскочить бы вам надо… Смелее… попытайтесь, суки на спор!

Катаев замечает мои трассера, на ходу врубается в тему и густо прикладывается сверху. Хорошо…. Следующую перебежку делает уже один только шапчонка пегим войлоком мелькнула, словно пасху ему на голову натянули. Ну-ну, гандон… я начал, Санек закончил — от души нагадил с обоих стволов поверх моей очереди. Усе мама — сливайте воду….

Только вошел в раж, дурное веселье боя вставило, слышу крики: «Санинструктора!». Плохо дело…. У саперов есть свой внештатный санинструктор, вместе за одним операционным столом в гнойке стояли. Идет с пацанами и наш прапор, Степан, фельдшер второго батальона.

Дотягиваюсь до Зуба:

— Коробку давай!

Эта жаба скрывается в люке и через пару секунд выбрасывает мне… ленту! Ну, бля, хохол, понадкушенный!

Спорить некогда. Закидываю ему отработанные звенья с оставшимися финиками, укладываю в свой короб новую сотку, загоняю затвор и, согнувшись пополам, лечу к саперам. Только добежал — оборачиваюсь на сопенье за спиной. Вот те на — Темир свою дуру сзади тащит. Мать-перемать! лежать! убью!.. Ну, да ладно, не назад же под пулями гнать. Своих дел не меряно…

Здесь — полный кавардак. Двое уже в десантах, над одним колдует Степан. Еще боец, с перетянутым по хэбэшке коленом, сидит привалившись спиной к люку и длинно строчит куда-то в горы. Понятно, вот он где — мой сапер-санинструктор. Между машинами — куча мала. Двое, все уже в крови, пытаются тащить третьего. Тот упирается, кричит, плачет, тянется к своей собаке. Пес лежит на боку и под ним уже черная, растоптанная сапогами лужа. Все вперемешку: люди, звери — где чья кровь? кто ранен? куда? кто кричит? Короче, полный….

Между машинами саперов не шибко-то и чвиркает, жить можно. Ору что-то про маму, отталкиваю самого ретивого — явно не ранен. Тот, что упирается — с пробитым правым бедром и течет с него слишком добряче — своя лужа уже. Не до эмоций. Фиксируя выбрики, наваливаюсь плечом сверху на живот, накладываю жгут под самые яйца и не отпуская вбиваю в другую ногу одну ампулу промедола. Бинтовать некогда — ногой он сучит, конечно, знатно, но разбери в горячке — все что угодно может быть — и кость, и артерия, и нерв. Врачи разберутся. Двое, что держали, волоком тащат его в десант к Степану. Пацан просто заходиться — тянется к псине и кричит, кричит, кричит: «Дуся! Дуся!».

Спи, давай, братишка, разберусь я с твоей Дусей. Подхватываю животину и — за другую броню. Какой здоровый кобель, просто огромный… Вот тебе и Дуся! Тут подскакивает Болды, хватает за хвост и лапу и уже вдвоем шустро затягиваем собаку под десанты.

Эх, какой у меня татарча толковый! На ходу приметил — за здоровую лапу ухватился. Молодец…. А пулемет свой бросил! срань такая!

Тем временем танки так дружненько угандобесили по скалам, что, по-моему, даже по Кокче рябь пошла. Вначале прошлись по приметному коридорчику — так миномет по третьему разу больше и не гавкнул. Потом упороли куда-то повыше, в скалистую даль, ДШК тоже в момент прижух. Полечили и АКМщиков. Представляю, как духи после первых залпов дрыснули по щелям. Да остыньте, тут не спрячешься….

Не суетные ребятишки танкисты — редко базарят, да кулаки тяжелые, отгавкиваться желание пропадает быстро и всерьез.

Под конец прилетела пара «крокодилов», покружили, отшипели сверху НУРСАМи, порычали пушками и отчалили с чувством честно исполненного интернационального долга. Красавцы! Всегда им, летчикам, завидовал…. По определению — элита! Говорила же мне, долбню, мама — учись сынуля, тяжко жить неученому…

* * *

Саперы рванули сразу — по горячему. Полные десанты раненых — не до мин уже, на «точку» надо — вертолеты на подходе. Подошли машины колонны, популяли в скалы, на ходу помолотили сады и, набирая скорость, двинули в Кишим. Мы остались на месте, в полусотне метров от танка боевого охранения. Когда пойдем назад — будем первыми. Привыкли, не удивляемся.

У меня еще должок — руки чешутся! Заводиться стал шибко быстро, что-то не было такого раньше — домой пора. Махнул Богдану, тот подхватив свою винтовку, перепрыгнул на нашу машину. Оставив молодых на месте, мы, выждав окно в сплошном потоке движущейся бронетехники, направились назад — к остаткам кишлачка.