Солдатские небылицы

Остановились на станции. Я, перед тем как выйти из вагона, посмотрел расписание – стоянка тридцать минут. Вытер тряпкой поручни и встал возле вагона. Из него посыпались дембеля и бегом на перрон. Кто ищет чем закусывать, кто-то спрашивает, где можно купить водки. Ко мне подошёл бригадир и поинтересовался как мои дела. Я ему отвечаю, что, мол, нормально, только водка вся закончилась. Он меня похвалил: «Молодец Палыч. Можешь хорошо работать, когда захочешь. Сейчас принесут тебе ещё ящик. Будешь должен пятьсот». Я стою и думаю – пятьсот, это ведь полтыщи. Сроду у меня в руках таких денег не было. Правда, когда работал на лесоповале на Сахалине, расписываться за пятьсот мне приходилось, но в руках никогда не держал. Бугор всё у себя хранил. Даже когда летали пиво пить с крабами во Владик, тоже за всё рассчитывался он. Через пять минут к вагону два парня притащили ящик водки. Только я его успел занести в купе, как раздался истошный крик: «Полундра, патруль!» Все быстро метнулись опять к вагонам. Я выскочил на перрон и встал около двери. В это время прямо на перрон заехала «шишига» с полным кузовом солдат с повязками. Они быстро повыпрыгивали из машины и побежали ловить дембелей. Но, как я увидел, патруль большой прыти не проявлял и дембеля успели позапрыгивать в вагоны. К моему вагону подошли три солдата и офицер. Только хотели подниматься по ступенькам, как к ним навстречу нарисовался знакомый мне наряд милиции. Они поздоровались с офицером и отошли в сторону. О чём говорили – не слышал. Мне махнул рукой мент Володя, я быстренько подбежал к нему. «Быстро принеси две водки», – сказал он мне. Я мухой метнулся в своё купе и вынес два пузыря. Володя завернул каждый в газету и отдал офицеру. Патруль не спеша пошёл дальше по перрону. Поезд тронулся, и я замкнул двери. Не успели отъехать, как в купе заглядывает солдатик и просит чего-нибудь выпить.

– Что, патруль всех разогнал? – говорю солдату.

– Да ну их, суки. А что они к тебе в вагон не полезли?

– Откупился, солдатик, чтобы вас не подставлять.

– Это ты правильно сделал, а то они бы тут наворотили делов.

– Так что, теперь всё подорожало. Тебе сколько водки?

– Нет, нам вина. Водка уже не лезет.

– По десяточке за бутылку.

– Пойдёт, давай три, – и он протянул мне три красненькие.

Я отдал ему вино, а сам радуюсь, что хоть как-то недостачу закрою. Выхожу в тамбур и думаю, в какое купе заглянуть. Тут мне на встречу бабка с тазиком, прикрытым полотенцем.

– Старая, а ты куда собралась? – строго спрашиваю, так как она в мой вагон не садилась.

– Так соколик, мне Николай Петрович разрешает, – отвечает бабка, приоткрывает полотенце и достаёт мне два пирожка, – соколик, угощайся.

– Ладно, старая, спасибо. Проходи.

Я отодвинулся в сторону, и бабка пошла по вагону. Заглянула в следующее купе: «Сынки, пирожки горяченькие берите. Картошка с фаршем».

– Это, бабуся, кстати, а то так жрать хочется, что аж переночевать негде, – из купе раздался хохот и здоровые руки подхватили бабкин тазик.

– Так сынки, посчитать нужно, пирожочки по пятнадцать копеек, – испуганно залепетала бабка.

– Ты что, бабуся, с нас, защитников Родины, по пятнадцать копеек, совесть у тебя есть? Мы за тебя два года мёрзли, а ты – посчитать.

– Так сыночки, и мука, и мясо, всё с базара.

– Бабуся, спасибо тебе от всей Советской армии. Держи свой тазик, – и сунули бабке в руки пустой тазик и полотенце.

– Соколик, так как же так? Это грабёж, – она повернулась ко мне, – мясо покупала, пирожки жарила, а эти сволочи мне только спасибо? Я сейчас пойду до Николая Петровича, пущай он Володьку-милиционера пришлёт.

– Успокойся старая, – я достал из кармана три красненьких, которые получил за вино и отдал бабке.

– Так, соколик, я не помню сколько пирожков было в тазике? – смущённо говорила бабка, пока засовывала деньги в карман.

– Бери, старая и иди с Богом.

Наверное, жалко мне стало бабку, раз я так расщедрился. Но на душе потеплело. Пора выпить, раз такое хорошее состояние души. Только подумал, как в купе ввалились два солдатика и взяли сразу пять бутылок водки. Я подумал-подумал, достал ещё одну и пошёл за ними. Подхожу к купе, а там народу битком. Войти невозможно. Ладно, думаю, пойду дальше, посмотрю, что и как в других купе. Следующее купе было закрыто. Прошёл дальше. Заглядываю. Сидят человек шесть и один из них рассказывает: «А генерал, какой-то старичок, типа Деда Мазая. Невысокий, сухонький. Только генеральская форма выдаёт в нём генерала».

– Солдатики, а что же вы не выпиваете. Ведь скучно так ехать, – встрял я.

– Да мы бы выпили, только денег уже не осталось, – отвечает один из них.

– А я вас угощу, ежели интересную историю какую расскажете, – и ставлю бутылку на стол.

– Вот это дело. Тебя как звать-то?

– Да Палычем кличут, – отвечаю.

– Ну присаживайся, Палыч, угощайся, – и достаёт из пакета жареную рыбы.

Я быстренько разлил по стаканам. Выпили за дембель, закусили. Но чувствую, что ни душе, ни сердцу.

– Сейчас, солдатики, обождите малость, я ещё принесу.