Солдатский долг

Больше двух недель мы ежедневно вели тяжелые бои с противником, который защищался с ожесточением. Ценой больших потерь дивизия, действовавшая справа от нас, зачистила весь северный берег, беря одну позицию за другой и преодолевая серьезные препятствия, чтобы принудить противника прекратить всякое сопротивление. Защитники Севастополя дрались с поразительными ожесточением и энергией, вынуждая атакующих с трудом отвоевывать каждый метр земли и по максимуму мобилизовывать свои внутренние резервы. При этом русские обладали таким ценным преимуществом, как прекрасное знание местности, нас же каждый новый шаг вперед приводил на незнакомую территорию, поливаемую огнем неприятельской артиллерии там, где мы этого меньше всего ожидали. Обе стороны несли значительные потери в людях.

Наш полк, потерявший семь восьмых личного состава, занял позицию на берегу, готовый обеспечить контроль над бухтой и пойти на последний штурм центральной части крепости.

С наступлением ночи наши верные помощники саперы подогнали десантные катера в места, скрытые от противника. Артиллерии еще раз указали пункты, где, предположительно, находились русские укрепления. На высотах установили тяжелое вооружение пехоты и пулеметы, нацеленные на конкретные пункты на противоположном берегу. Из наших сильно поредевших рот мы формировали десантные группы, и каждый из нас испытывал почти непереносимое напряжение. Разве неприятель не укрепился непосредственно на берегу, чтобы в зародыше задушить нашу попытку десанта, раздавив нас под жестоким обстрелом?

Ночное небо было усыпано звездами. Ровно в 13.50 29 июня начался сосредоточенный артобстрел противоположного берега. Под его прикрытием наши люди попрыгали в катера. Один офицер подошел ко мне и попросил восстановить дисциплину среди пехотинцев и саперов, которые одновременно бросились к судам. Заработали моторы, и катера почти без прикрытия пересекли залив на фронте в 500 метров. Один из головных катеров был соединен кабелем с базой, откуда вышел десант, и уже через двенадцать минут мне доложили о прибытии первой роты. Она продвигалась к высотам вдоль железнодорожного пути, проложенного по набережной. Я немедленно отдал артиллерии приказ изменить направление огня и сосредоточить его на тех пунктах, где противник еще оказывал отчаянное сопротивление. Но вскоре выпущенные сигнальные ракеты сообщили мне, что наши доблестные солдаты овладели высотами. Они продолжали движение на юг и юго-восток, в направлении крепости. Мне доложили, что командир батальона выбыл из строя, и эта новость заставила меня немедленно перебраться на другой берег, чтобы принять на себя руководство операцией.

Тем временем два полка, относившиеся к другим дивизиям, так же быстро высадились справа и слева от нас. Пока наши роты продолжали атаку на плато, небольшие подразделения, оставленные в резерве, начали зачистку занятой территории. Эта операция позволила обнаружить незавершенный туннель с железнодорожными путями, остававшийся в руках противника. Командиру оборонявшейся в нем группы советских солдат предложили сдаться, но он отказался. Тогда наши замуровали вход в туннель стеной, в которой оставили лишь проход шириной в два метра. Стрельба прекратилась, и этот сектор остался в наших руках.

Пленные сообщили нам о существовании вентиляционного колодца, идущего с плато в туннель, и мы немедленно воспользовались этим. Мы забросали колодец гранатами, и вскоре защитники вывесили белый флаг на возведенной нами стене, которую мы теперь сломали. Мы выпустили из туннеля около пятисот солдат неприятеля под командованием комиссара, а также колонну женщин и детей, жалких и несчастных, тащивших свои скудные пожитки. На их лицах читалось счастье оттого, что они остались живы. Теперь они оказались на свежем воздухе, а мы поделились с ними тем незначительным количеством продовольствия, которое было при нас. В тот же вечер мы переправили их на другой берег, где они были в безопасности.

Тем временем на плато, к юго-западу от центра города, развернулись ожесточенные бои с частями СОР (Севастопольского оборонительного района), которые продолжали отчаянное сопротивление. Но оказалось, что наш командующий все рассчитал правильно. Наша внезапная атака позволила вклиниться между двумя мощными линиями обороны. Восточная, уходившая к югу вдоль форта Инкерман, была прорвана. Главной идеей нашего штаба стала атака в самое сердце широкого фланга, и это действие сломило сопротивление противника. Неприятель впервые дрогнул. Гарнизон стал сдаваться в плен. На второй день после десанта оружие сложили шестьсот человек, что для противника являлось эквивалентом двух или трех батальонов. Сопротивление русских на восточной и южной окраине города прекратилось. В порыве энтузиазма и без всякого приказа наши солдаты бросились вперед и 30 июня водрузили над цитаделью флаг германской армии.