Солдатский долг

Я был уверен тогда и уверен сейчас, что, если бы в те критические часы жены и матери моих противников могли быть услышаны, они сказали бы им следующее: «Через несколько дней подойдут наши войска, немцы отступят, а вы из амбиций, из партийных пристрастий или желания устроить беспорядки и подготовить почву для правительства по своему выбору, подвергаете опасности жизни стольких женщин и детей! Вы умышленно подвергаете город угрозе уничтожения и придаете больше значения какой-то своей миссии и политической доктрине, чем спасению города и его жителей!» В аналогичных ситуациях женщины всегда становились на сторону разума против фанатиков, готовых пожертвовать счастьем людей во имя идеологии.

Время от времени я спрашивал себя, действительно ли мне удастся избежать применения авиации и танков.

Посол Абец

В день своего приезда в Париж я нанес визит послу Абецу, германскому представителю при французском правительстве. Я изложил ему ситуацию без приукрашивания. Он выслушал меня, не перебивая, но и не выказывая одобрения. В дальнейшем, слишком занятый текущими вопросами, я редко встречался с ним. Должно быть, он понимал, что его политика во Франции полностью провалилась, поскольку ему пришлось эвакуировать правительство Виши в Германию. Он рассказал мне об этом событии, бывшем, в его глазах, крайне тягостным и для него самого, и для германского рейха. Однако я не имел никакого отношения к его делам, которые у меня, как у солдата, вызывали отвращение. В Абеце я видел посланца Гитлера, и вы понимаете, почему я вел себя с ним сдержанно.

Но настал день, когда я сумел убедиться, что и он способен на благородство и гуманизм. Во время одной из предшествующих наших встреч я открыто информировал его о своей дискуссии с генеральным консулом Швеции относительно возможности избежать разрушений и кровопролития в городе. Он не только не возражал, но даже одобрил мои действия. И вот теперь мне доложили о его визите. Он подошел к моему столу и серьезно и в то же время доброжелательно спросил, может ли что-то для меня сделать. Я устало и с сожалением ответил: «Увы, господин посол, чем вы можете мне помочь?» Тогда он предложил отправить телеграммы в ставку фюрера и в министерство иностранных дел Риббентропу с жалобой на мои чрезмерно жесткие действия в Париже. Это предложение произвело на меня сильное впечатление. Можно ли иметь дело с этим человеком, который, видимо, так же остро, как и я, чувствовал огромную ответственность перед нашей родиной и Историей? Я спонтанно поднялся, положил руки ему на плечи и, хотя до того мы виделись всего несколько раз, и то мельком, и я, по сути, не знал его, спросил: «Вы хотите сказать, что вы один из нас?» Посол сделал вид, что не слышал моего вопроса, возможно, действительно бывшего в тот момент несколько бестактным, и спокойным, ровным тоном ответил: «Да, я так и сделаю». Должен был наступить момент, когда мне следовало отплатить ему оказанием ответной услуги. Тот, кто представляет себе, хотя бы частично, ту напряженную, даже, можно сказать, трагически запутанную ситуацию – речь шла о том, чтобы правильно понять, в чем заключался наш долг перед родиной, и выполнить его, – может понять, какие результаты имело для меня поведение посла. Обвинив меня в излишнем рвении при исполнении приказов Гитлера, он оберегал меня, пусть на короткий срок, от таких широко практиковавшихся тогда мер, как отзыв в ставку или снятие с должности. Этим своим демаршем он помогал Парижу.

Было очевидно, что я уже возбудил против себя подозрения. Командующий 1-й армией во время ее прохождения через окрестности Парижа – ошибочно и неизвестно, по какой причине, – посчитал, что город находится в его подчинении, и по телефону известил меня о ходящих слухах, согласно которым я будто бы начал переговоры с противником. Есть ли у меня на это официальная санкция? Вскоре он лично приехал ко мне предостеречь против превышения мною моих полномочий. Он покинул меня, возможно, не слишком довольный, поскольку я попросил предоставить в мое распоряжение несколько дивизий для усиления гарнизона. Лишних дивизий у него не было.

Незначительный, но показательный инцидент открыл мне, какие странные идеи еще в ходу в различных местах. Ко мне явились два элегантных высокопоставленных чина СС, прибывшие из Германии на двух машинах, чтобы по приказу Гиммлера забрать знаменитый гобелен из Байё, изображающий поход нормандского герцога Вильгельма в Англию и ее завоевание в 1066 году. Сообщив им, что гобелен находится в Лувре, а тот занят силами Сопротивления, я предложил отправиться туда во главе воинского отряда, но они отказались. Для подобных предприятий почему-то находились автомобили, горючее и офицеры.

Приказ превратить город в груду развалин