Солдатский маршал [Журнальный вариант]

Основная тяжесть боёв за Ржев легла тоже на Калининский фронт. Ударные группировки великолепно выполнили свою задачу — прорвали оборону противника и охватили её группировки. Теперь предстояло завершить операцию — полностью блокировать район Ржев — Вязьма — Юхнов и добивать группу армий «Центр» в гигантском «котле». Но замысел такого масштаба невозможно было осуществить наполовину выбитыми, усталыми дивизиями. Ровно через год сталинградская история покажет, насколько это непросто и какая нужна подготовительная работа, чтобы состоялось более скромное окружение с последующим разгромом противника.

Однако проба сил, первая тренировка штабов и войск на охват крупных сил противника состоялась именно здесь. Более того, практически непрекращающееся сражение на ржевско–вяземском выступе, как теперь стало совершенно очевидным, было частью Сталинградской битвы: немцы были связаны постоянными атаками наших войск так, что не смогли перебросить на юг, в район Сталинграда, ни одного тактического соединения.

И если быть уверенным в том, что так оно и было, монолог героя стихотворения Александра Твардовского «Я убит подо Ржевом…» воспринимается не как завещание безымянно погибшего и не как своего рода завещание жертвы войны, бессмысленной бойни, как это трактовалось некоторыми литературоведами и публицистами, а как монолог героя, выполнившего свой солдатский долг до конца, по сути дела победителя во имя будущей, более значительной, быть может, великой победы, но при этом не претендующего на славу победителя. Миссия Калининского фронта, а затем и части войск Западного была именно такой. Пока на юге не решилась судьба Сталинграда.

15 января с некоторым опозданием вперёд двинулась 22‑я армия генерала Вострухова. Тем не менее, она быстро развивала удар на юг и юго–восток, стремительно охватывая противника в районе Оленино. В окружении оказалось семь немецких дивизий.

В помощь войскам двух фронтов Ставка бросила в наступление правофланговые 3‑ю и 4‑ю ударные армии Северо — Западного фронта, подчинив их штабу Калининского фронта. Эти армии в январе 42‑го действовали довольно успешно, очистив от противника обширный район и углубившись за запад до 250 километров. Они освободили города Торопец, Андреаполь, Западная Двина, уничтожили крупный опорный пункт немцев Пено и перехватили железнодорожный перегон Ржев — Великие Луки. 3‑й ударной командовал генерал Пуркаев, а 4‑й ударной — генерал Ерёменко, только что прибывший из отпуска.

Для Андрея Ивановича Ерёменко назначение на армию было понижением в должности после командования Западным, Центральным, Брянским фронтами. Но там его хронически преследовали одна неудача за другой. В основном — в виде сильных противников, таких, как генерал Гудериан. Ерёменко лично Сталину обещал разбить «подлеца Гудериана», но был им разбит сам, к тому же тяжело ранен. Сталин недолюбливал Ерёменко, и в первую очередь за склонность к лёгким обещаниям. Однако 4‑й ударной армией в ходе Торопецко — Холмской операции, действовавшей совместно с 3‑й ударной, удалось достигнуть, пожалуй, самого значительного успеха в этот период боёв. Ерёменко умело и энергично вёл свои войска, быстро очищая от противника озёрный и лесной край западнее Осташкова. Уже к концу января ударная группировка этих двух армий охватила с юга Демянскую группировку немцев и вышла к Витебску. Для сравнения: если бы так действовали армии Западного фронта, к примеру, на оси Варшавского шоссе, то они к этому времени стояли бы под Рославлем и Ярцевом у Смоленска.

Войска Конева и Жукова, несмотря на все трудности, граничащие с объективной невозможностью выполнить то, что приказывала Ставка, благодаря своему упорству, способности действовать на грани возможного, а точнее, невозможного, поставили группу армий «Центр» и правое крыло группы армий «Север» в тупик.

Январь 42‑го стал пиком атак в районе дуги Вязьма — Ржев — Холм. Казалось, ещё чуть–чуть…

Но роль личности в истории всё же велика. Новый командующий 9‑й полевой армии сумел совладать и с собственными нервами, и с порученным ему участком фронта.

В конце января Модель предпринял ряд мер по деблокированию войск, окружённых в районе Оленино, и одновременно перехватил узкий коридор, по которым ударная группировка, пробившаяся к Вязьме (29‑я, 39‑я армии и 11‑й кавалерийский корпус), осуществляла подвоз. В какой–то момент Конев понял, что новый командующий противостоящей его наступающим войскам 9‑й армии переиграл его. Армии Западного фронта выходом в заданные районы запаздывали. Чтобы спасти ситуацию, Конев приказал генералу Лелюшенко срочно перебросить свои дивизии с левого фланга, где ситуация была более благополучной, на правый, чтобы предотвратить окружение глубоко ушедшей вперёд и растянувшей свои коммуникации ударной группировки. Но тут случилось то, чего комфронта никак не ожидал от одного из лучших своих командармов.