Солдаты

Сидевший рядом с Акимом Ванин уперся круглой головой в осыпающуюся стенку окопа, как бы боясь, что стенка развалится совсем. Он весь вдруг почернел, точно обуглился. Зубы непрошено и к великой его досаде выстукивали отвратительную дробь. Семен сжимал их до боли. Вдруг что-то колючее и круглое прокатилось по его мокрой от пота и осыпанной мурашками спине, упало под ноги. Семен вскрикнул и оглянулся — еж! Серым комом свернулся и ждет, распуская длинные иглы. Сенька отшвырнул его ногой. Еж отлетел в сторону, полежал немного на боку, чуть показывая желтоватый пушок на брюшке, потом развернулся, пошевелил длинным поросячьим рыльцем, чихнул и враскорячку побежал к патронной нише. Прижался к ящику, закрылся, выставив перламутровые свои пики. Сенька долго не мог оторвать от него озлобленного взгляда. Землю по-прежнему давил и встряхивал артиллерийско-минометный шквал. В воздухе, вибрируя и стеня, носились осколки, шлепались, зарываясь в песок. «Конец-то будет этому аль нет?..» Семен взглянул на Акима и, пораженный, застыл с раскрытым ртом, округляя кошачьи глаза. Аким, выпрямившись во весь свой длиннющий рост, как ни в чем не бывало смотрел вперед. Русая непокрытая голова — Аким снял пилотку, чтобы не мешала, — возвышалась над бруствером. Перед ним скакал, ревел, рычал в дикой ярости ураган огня и металла, а Аким стоял и смотрел вперед, даже не моргая. Сенька дернул Акима за широкую штанину маскхалата, посадил рядом с собой. Тяжело дыша, закричал ему в ухо:

— Ты… что?.. С ума спятил?.. Убьют же!..

— А кто ж будет наблюдать? — спокойно возразил Аким, протирая большим черным пальцем левой руки запыленные очки. — Все попрятались в окопах. А кто ж наблюдать будет? — как бы в недоумении спросил он. — Немцы могут за своим артиллерийским валом…

Он не договорил. Где-то впереди вслед за укатившей волной огня раздались выкрики:

— Немцы!..

Сквозь пулеметную трескотню и оглушающий вой Аким и Сенька услышали голос лейтенанта Марченко:

— Вперед! В атаку!..

Они увидели лейтенанта над окопом. Хищно изогнувшись, он рванулся вперед, то и дело припадая на одно колено и стреляя куда-то из автомата. За ним, рассыпавшись цепью, бежали пехотинцы. Сенька и Аким вылезли из окопа и побежали за лейтенантом. Мелькнула огромная, сутуловатая фигура Забарова; пробежал Шахаев и следом за ним — Алеша Мальцев.

Та-та-та-та… — выстрачивали пулеметы.

Тррр-ах!.. Тррр-ах!.. — рвались гранаты…

Тию-тию-тию… — пели пули.

Покрывая все эти звуки, донесся низкий, рокочущий бас Забарова:

— За танками укрывайся!.. За танками!..

Советские танки — их было более десятка, — выскочив из укрытия, теснили к реке высадившуюся немецкую пехоту. Немцы, пятясь, укрывались в прибрежных кустарниках и камышах. Стон стоял над рекой.

Бомбы, непрерывно сыпавшиеся с наших самолетов, взбаламучивали воду, выбрасывали на берег вместе с грязью вонючую тину и скользкие сплетения лягушатника. Танки, оттеснив врага, повернули вправо и скрылись среди разрушенных строений большого села Александровки, вытянувшегося вдоль восточного берега реки. Оттуда послышались частые, короткие и звонкие выстрелы танковых орудий.

Отбив первую атаку неприятельской пехоты, наши стрелки и разведчики вернулись в свои окопы. Наступило минутное затишье. Потом раздались отрывистые, злые выстрелы иптаповцев, расположенных в боевых порядках пехоты.

— Забаров!.. — растирая кровь на грязной щеке, Марченко подошел к старшине. — Ты тут смотри за ребятами. А я побегу к Васильеву. Может, новые задания будут. Доберусь как-нибудь по траншее. Ну, желаю всего доброго, друзья! — Пригнувшись, Марченко зашагал, сначала медленно, потом все быстрее, отталкиваясь от земли своими легкими, пружинистыми ногами. Федор молча посмотрел ему вслед. В темных глазах старшины, под запыленными длинными ресницами тлели, разгораясь, напряженно-сосредоточенные огоньки.

Немцы снова обрушили всю силу своего огня на передний край нашей стороны. Артиллерийская обработка окопов длилась с полчаса. Потом гул разрывов стал удаляться.

— Товарищ старшина, танки!.. — закричал Сенька Ванин. Но голоса его не было слышно — только виден был широко открытый рот. Гимнастерка и маскхалат на разведчике были порваны. По лицу ползли грязные потеки — Танки! Танки!.. — кричали в окопах, и разведчики отчетливо услышали слитный, низкий рев чужих моторов.

— Танки!..

Один из них уже вползал на бруствер окопа. Вот он качнулся, светлая гусеница, выгибаясь, потянулась через окоп, квадратное днище машины обдало солдат вонючим жаром.

— Пропускайте их на съедение нашей артиллерии!.. — крикнул молоденький офицер, ротный командир; по румяным его щекам из-под фуражки тянулись струйки не то грязного пота, не то крови.