Солдаты

-- Значит, плохо читал, -- продолжал Забаров строго. -- Послушай. Вот в

этой статье устава говорится, что старшина является прямым начальником

сержантов и солдат роты и отвечает: за правильное несение службы солдатами и

сержантами, за дисциплину и поддержание установленного внутреннего порядка и

за сохранность оружия, боевой техники, боеприпасов и имущества в роте. В

отсутствие офицеров роты старшина является заместителем командира роты.

Видишь, какой ты большой начальник.

-- У меня, товарищ лейтенант, было хозяйство и побольше, -- глухо и

обиженно заметил Пинчук.

-- Может быть, -- спокойно продолжал Забаров. -- Но вот в уставе еще

сказано, что старшина обязан лично проводить занятия с солдатами роты. Что

ты на это скажешь? Проводишь ты такие занятия?.. Нет. То-то же! А учить

бойцов мы обязаны и на войне, используя для этого каждый свободный час.

-- То правда, -- быстро согласился Пинчук и досадливо дернул себя за

свисающий ус. -- Ось як получилось нэ добрэ!.. Позабував, старый хрен!..

Спасибо, товарищ лейтенант, що напомнили!..

Несколько часов подряд не выглядывал Пинчук из своей хаты и только

поздно вечером пришел опять к командиру роты. Положил перед ним

разграфленный и заполненным лист бумаги.

-- Что это? -- удивился Забаров.

-- Расписание занятий на завтра.

-- Вот это дело! -- похвалил лейтенант и, внеся некоторые поправки,

утвердил расписание.

С тех пор Пинчук не пропускал ни одного свободного часа, чтобы не

позаниматься с солдатами. Как-то с восхищением признался Шахаеву:

-- Лейтенант-то наш, мабуть, у генерала учився! Як вин меня ловко

пиймав! На уставе... а? Що ты на цэ скажешь?.. Голова у него добрэ

приделана!..

-- А ты, наверное, на него обиделся тогда? -- спросил парторг.

-- Першу минуту -- да. А як вин мне растолкував, в чем я промах

допустил, тоди що ж обижаться. Правду каже!.. Скоро, мабуть, в новое

наступление пидэмо, готовить солдат надо к тому. Так що лейтенант прав.

Проморгав я трохы!..

В начале января, туманным и морозным утром, началось новое наступление.

Разведчики двигались вместе с саперами. Две полуторки у саперов были

полностью загружены указками с буквой "С" -- начальной буквой фамилии

командира дивизии. Сенька изловчился и тут: он устроился в кузове одной из

машин и мысленно вычислял, хватит ли этих указок до границы. Решил, что без

малого хватит. Дивизии на этот раз пришлось наступать прямо на город. И

несколько дней спустя она была упомянута в приказе Главнокомандующего по

случаю освобождения Кировограда.

Наступление не приостанавливалось и ночью. Разведчики все время

двигались вперед. Только рация комсорга Камушкина соединяла еще их с живым и

непрерывно катившимся вслед за ними огромным и сложным организмом дивизии.

Наташа с санитарной сумкой через плечо шагала рядом с парторгом. Как-то

во время короткой остановки она, не глядя на Шахаева, словно для себя,

сказала:

-- А ведь я очень плохо поступила тогда.

-- Это ты о чем, Наташа? -- спросил он ее.

-- Разве так можно. Испортила вам весь праздник. Разревелась как

дурочка. Как это нехорошо!..

-- Это же вполне естественно, Наташа! На твоем месте любой не выдержал

бы. Мы собрались вместе, веселимся, а Акима нет. Нет, ты ничего плохого не

сделала, Наташа. У тебя хорошее, большое сердце!..

-- Это вы успокаиваете меня, -- быстро перебила она парторга. -- А

поступила тогда я нехорошо и не могу простить себе этого.

Забаров приказал двигаться дальше, и Наташа с Шахаевым замолчали, но

шли по-прожпему рядом.

В одну лунную рождественскую ночь забаровцы вступили в большое русское

село Калиновку. Сенька присмотрелся к домикам, повел носом и обрадованно

воскликнул:

-- Хлопцы, здесь Русью пахнет!..

Пахло кренделями и еще чем-то очень вкусным. Хотя в окнах и не было

света, но по всему чувствовалось, что в домах в эту ночь никто не спал. В

лунной безветренной ночи стояли кизячьи дымы. Снег похрустывал под ногами

разведчиков, в нерешительности топтавшихся на одном месте. Домики,

обступавшие их с двух сторон, манили к себе теплом и уютом.

-- Может, зайдем на минутку?.. -- робко предложил Ванин, взглянув на

огромную белую фигуру командира.

Немцев в селе не было. Бойцы поняли это, едва вошли в Калиновку. И

все-таки осторожный Забаров приказал Ванину и Каримову пройти по улицам и

разведать обстановку. И только когда они вернулись и доложили, что все

спокойно, Забаров разрешил разведчикам войти в дом. Хозяйка радостно

встретила солдат. Она долго не уходила из горницы -- никак не могла

налюбоваться на дорогих гостей. Во дворе послышались голоса, скрип колес,

конское ржание. Скрипели гусеницами на снегу танки. Обогревшись, разведчики

стали прощаться с хозяйкой. Уже в дверях они столкнулись с бывшим командиром

лейтенантом Марченко. На нем была черная кавалерийская бурка. Вот только не

знали разведчики, для чего она ему. "Глупый, никому не нужный фарс", --