Солдаты

торопливо одергивать на себе гимнастерки, стряхивая с них песок. Генерал,

улыбаясь, направился к ним.

-- Значит, зацепимся, говорите, а? -- спросил он, подойдя к бойцам.

Солдаты просияли.

-- Зацепимся, товарищ генерал! -- отметили хором.

-- А ведь трудно, товарищи, будет.

-- Понятно, что трудно.

-- А если кому придется вплавь?

-- И вплавь доберемся, товарищ генерал!

-- Петренко добрэ казав: и вплавь одолеем. Тильки б скорийше приказ

був.

-- За Днепром, наверное, дом? -- спросил украинца Демин.

-- Ни. Я з Полтавщины.

-- Был дома-то?

-- Був. Все погорело як есть... -- и застенчиво улыбнулся. Глядя на

товарищей, торопливо закончил: -- Поправится колысь. Построим заново...

-- Конечно, построим, -- подтвердил начальник политотдела и добавил:-

Гитлеровцев только надо поскорее гнать.

-- Погоним, да еще как! -- уверенно проговорил Петренко, прокашлявшись.

-- А скоро, товарищ генерал, прикажете плыть-то туда? -- осмелев, спросил

он.

На него зашикали.

-- Не твое дело. Все бы он знал.

-- Скоро. Очень скоро, -- сказал генерал и пошел дальше.

Сейчас он был вновь серьезен и суров. За всех вот этих хороших людей,

одетых в солдатскую форму, был он в ответе. От принятого им решения во

многом зависела их судьба.

Сделай генерал опрометчивый шаг, и может не только сорваться операция,

но и напрасно погибнут десятки и сотни безропотных, доверчивых и добрых

людей, за которых он отвечал и перед страной, и перед командованием, и перед

их семьями, и перед ними самими -- этими великими жизнелюбцами! И как же

нужно было все взвесить, все учесть и спланировать, чтобы успешно выполнить

боевую задачу и побольше спасти драгоценнейших жизней!

Прибрежный реденький лесок был полон возни. Тут устраивались

артиллерийские батареи, на вершинах старых дубов сидели артиллерийские

разведчики-наблюдатели, записывали что-то в свои журналы, придерживая их на

согнутых коленях; связисты, как пауки, тянули в разных направлениях тонкие

нитки кабеля, опутывая ими деревья. Зарывались в желтый, шафранного цвета,

песок тяжелые танки, которым сейчас делать было нечего. "Катюши", притихшие,

как всегда овеянные таинственностью, стояли за лесом в колхозном саду.

Шла непонятная на первый взгляд, но привычная для фронтового люда

мудрая работа перед большими событиями.

2

На задание уходили все разведчики. Шла впервые в бой и Наташа. На этот

раз бойцы не сдавали документы старшине. Коммунисты и комсомольцы получили

от Пинчука для своих партийных и комсомольских билетов по листу пергаментной

бумаги. Это растрогало солдат.

-- Эх, Тарасыч!.. -- отбросив официальность, расчувствовался Сенька. --

Умную голову дал тебе твой батька! Все-то ты предусмотрел, обо всем

позаботился... Были бы у нас все такие старшины, давно бы Гитлеру каюк!..

Пинчук, обычно относившийся с большим подозрением к Сенькиным похвалам,

на этот раз был польщен и взволнован. Он понимал, что паренек сказал такие

слова не ради простой шутки. Потеплевшие взгляды разведчиков, с которыми

встречались глаза Пинчука, тоже говорили о многом.

Был сегодня очень доволен и Вася Камушкин. Его круглое, усыпанное

веснушками лицо сияло счастливой улыбкой. Шутка ли дело -- с ними поплывет

сам капитан Крупицын!.. Обрадовались капитану и остальные бойцы.

-- Вот, значит... едем... плывем то есть... -- смущенно проговорил

Крупицын.

Всегда такой речистый, он сейчас не нашелся что сказать. Но и эти его

скомканные волнением слова понравились разведчикам. Крупицын мял в своих

руках полевую сумку.

В конце концов он овладел собой.

-- Вы идете сейчас, товарищи, не просто в разведку, -- взволнованно

начал он свою короткую речь. -- Вам, может быть, придется вступить в

открытый бой. На вашу долю выпало счастье первыми форсировать Днепр. Первые

минуты, а может быть, и часы нам надо рассчитывать только на свои силы. Нас

мало. Но ведь разведчиков никогда не бывает много -- вы это хорошо знаете,

товарищи! И все-таки вы побеждали. Победим и на этот раз. Помните, друзья,

слова генерала: назад пути нет. Путь один -- только вперед!..

Саперы, артиллеристы и стрелки вышли к месту переправы одновременно с

разведчиками. Те встретились с поддерживающими подразделениями уже на

берегу. Последние триста метров разведчикам пришлось пройти с большим

трудом: песок осыпался под ногами, люди быстро утомлялись. Повозки роты

остановились в роще: их задержали там, чтобы скрипом колес не разбудить

немцев. Солдатам пришлось таскать ящики с боеприпасами на себе. У берега

стояло шесть рыбацких лодок и несколько плотов для противотанковых орудий

батареи Гунько. Бойцы, погрузив боеприпасы и пушки, молча пошли в лодки и

встали на плоты.

На берегу стояло несколько офицеров. Среди них выделялась высокая и

стройная фигура генерала, маленькая -- начальника политотдела. Сизов что-то

тихо говорил лейтенанту Марченко, Гунько, Забарову и командиру стрелковой

роты.

Солдаты притихли, прислушиваясь к шелесту волны под лодкой.

Дегтярно-черная гладь Днепра пугала.