Солдаты армии Трэш

Тесак остановился. Он выжидательно посмотрел на меня и, пока Прыщ догонял нас, рассказал стандартную хуйню про какие-то лекарства для его будущей тещи. Я не сказал ему, что его отмазы – полное говно. Промолчал. А что такого? Я же его друг! Я смолчал, но в душе поселилась еще большая тревога. Мы выдвинулись в сторону станции, и Тесак всю дорогу травил байки.

СОЛДАТЫ АРМИИ ТРЭШ

18.04.03, переулок Каховского, пятница, 8:47

Неплохо мы сегодня оттянулись. А вышло так все из-за того распиздяя с шавкой! Сам во всем виноват! Надо было субординацию соблюдать. Славно мы повеселились!

Началось это дерьмо – проще не придумаешь. Мы вывалились с хаты Тесака, вышли из-под арки, а только затем двинулись не направо, как в тот памятный день, а свернули в противоположную сторону. Тесак с Прыщом чуть ушли вперед, а я зырился по сторонам – хорошая привычка, никогда не помешает. При надвигающейся опасности важно знать, откуда она придет – с фланга или с тыла. «Кто предупрежден, тот защищен», – так, кажется, эти ебыри римляне говорили. Особенно, наверное, это помогло Гаю Юлию Цезарю. Двадцать три ножевых ранения – не та опасность, от которой можно скрыться за первым попавшимся кипарисом!

Но сегодня с утра вокруг царило только умиротворяющее блаженство: начали проклевываться сквозь набухшие почки молодые зеленые листочки; по небу быстро-быстро летели обрывки облаков; соловьи заливались кто во что горазд. Говорят, мужским особям требуется обязательное присутствие неподалеку соперника, дабы друг у друга перенимать навыки верещания. И только в таком случае возникает знаменитая соловьиная трель. В противном случае певун застывает на месте и никуда не двигается в развитии многоступенчатой системы призыва самки.

Точно таким же видится мне самосовершенствование солдата армии ТРЭШ – я не хочу быть похожим на застывший в своей опалубке кусок бетона. Только постоянное стремление вперед позволяет превзойти соперника, который, в конце концов, выбьется из последних сил. Данное обстоятельство является нашей козырной картой при борьбе с ожиревшей Системой. Она неповоротлива, мы для нее слишком малы и юрки. Она уничтожит одного из нас, но всех перебить не сможет, и место погибшего займут десятки более хитрых и изворотливых от ленивых ударов Системы солдат. Это мы и называем «движением ТРЭШ». «Я ненавижу тебя настолько, что хочу уничтожить!» – вот наш боевой клич. Мы идем! Мы уже рядом.

Я глубоко вобрал в легкие чистого весеннего воздуха, испытав прилив жизненной силы после краткого размышления. И только тогда заметил посторонний шум. На меня с неистовой яростью бойца бросался плюгавенький песик. Я перевел взгляд чуть выше и увидел того самого распиздяя. Он открывал свой сарай. Это был седой полулысый старикан с желтой от дыма сигарет морщинистой кожей лица. Мне сразу стало ясно, что лавка помогает ему со старухой прокормиться, да еще детям чуток помогать. В общем, он создавал жалкое впечатление у наблюдателя. Таких мы, солдаты армии ТРЭШ, обычно не рассматриваем как серьезную силу противодействия. Они в течение жизни оказались полностью поглощенными и порабощенными механизмами Системы, этой жирной сучкой.

Но в данный момент меня больше занимало отрабатывающее свою жратву тявкающее существо. Я вообще-то не люблю, когда на меня поднимают голос, а особенно подобные твари. Мужик, заметив мой бешеный взгляд, направленный на собаку, скороговоркой бросил:

– Иди своей дорогой, она не укусит!

Адреналин выбросился в кровь. С какого хуя долбоебаные стариканы начали указывать, что мне делать?! И я со злой усмешкой спросил:

– Твоя собака, мужик?

Чувствую поверхностью кожи, как он застремался. Помялся-помямлил и опять за свое:

– Давай иди своей дорогой, не укусит она.

А шавка только заводиться начала, ну и я тоже, значит, не отстаю. Получилось так, что тявкает шавка ровно посередине между мною и старым пиздоболом. Что-то около двух метров. А ровно за спиною мужичка его лавчонка. Я так медленно, словно плохой парень из дешевого голливудского фильма, поднимаю взгляд с исходящей на сип собаки и смотрю поверх плеча мудозвона. Он должен был понять, куда я вылупился. И тут я ставлю точку в мелодраматической части этой истории. Я говорю:

– Хорошенький у тебя магазинчик!

Не глядя на осунувшееся выражение лица пиздюка, поворачиваюсь через левое плечо и спустя несколько секунд догоняю своих друга-нов. Думаю, у него есть возможность подумать над моими словами. Но только до вечера. Все равно ничего уже не изменить!

Шавка так и лаяла, когда я догонял ждущих меня Тесака с Прыщом.

18.04.04, «Копеечка» на станции метро «Приморская», 18:21