Солдаты и конвенции

То есть, немецкие войска воевали не против российского народа, как такового, а за него, за его освобождение от большевиков, не за уничтожение российского государства, а за то, чтобы оно перестало быть «империей зла».

Однако все это ложь самого гнусного и низкого пошиба. Из самой книги Гитлера «Майн кампф» следует, что целью войны Германии против СССР был именно захват нашей страны, уничтожение российской государственности, истребление российского народа как этноса и превращение его остатков в рабов.

У современных российских ревизоров истории уже заготовлено довольно простое возражение, что мол это лишь личные политические взгляды и мнения Гитлера, а отнюдь не руководство к действию, что никто в Германии эту книгу толком и не читал (как и в СССР никто не читал «Капитал» К.Маркса) и никто ею не руководствовался.

Ну что ж, возможно, это и так. Действительно, мало кто внимательно читает скучные книги на политические темы. Однако аккуратные и педантичные немцы, у которых каждый шаг регламентируется какой-либо бумагой, оставили нам достаточно директивных государственных и военных документов, имевших для немцев юридическую силу и подлежавших обязательному исполнению. Документы эти неопровержимо и юридически однозначно доказывают, что вне зависимости от политического и государственного строя России цели войны были однозначны– уничтожить российское государство, присоединить ее земли к Германии, сделать хозяевами земель и господами над русскими людьми исключительно немцев.

Одним из таких документов является ранее довольно известная и фигурировавшая на Нюрнбергском процессе в качестве улики, а ныне старательно задвигаемая в тень директива А. Гитлера «О военной подсудности в районе «Барбаросса».

Напомню, что к району «Барбаросса» немцы относили все территории нашей страны, на которых осуществляется выполнение плана войны против СССР под кодовым названием «Барбаросса», т. е. практически всю территорию СССР. Во всяком случае, ее европейскую часть.

Уже первый пункт первого раздела директивы изымает из юрисдикции немецких военных и военно-полевых судов все проступки, совершаемые гражданами нашей страны, которых эта директива с ходу обозначает как «враждебные гражданские лица». Заметим, что здесь не идет речи ни о «коммунистических элементах», ни о «сотрудниках НКВД» или ком-то подобном. Все, абсолютно все граждане СССР отнесены к враждебным гражданским лицам.

Так что же, может быть, немецкие оккупационные власти не считают возможным судить граждан чужой страны за их преступления и отдают их судить советским судам по советским законам? Что ж, подобное в мировой практике бывало.

Однако третий пункт директивы предписывает войскам уничтожать немедленно с применением крайних мер всех, кто совершает нападения на них. Возразить на это особенно нечего. Война есть война и всякого, кто стреляет в тебя, ты вправе уничтожить.

Но вот четвертый пункт отчетливо и однозначно определяет, кому предоставляется полное право вершить суд и расправу над гражданами СССР. Это любой немецкий офицер. Причем для этого не требуется разбирательство, расследование, составление каких либо документов, и даже достаточно четкое определение – совершал ли этот человек преступление или нет. Достаточно того, что имярек заподозрен в том, что он совершал деяние. Причем выбор мер воздействия невелик– расстрелять или не расстрелять. Никаких прокуроров, адвокатов, презумпции невиновности, права на обжалование. Немецкий офицер здесь единственная и высшая судебная инстанция. Его приговор окончательный. Любое его решение автоматически считается правомерным и законным. Любопытно, что пункт пятый директивы запрещает сохранять жизнь подозреваемому до момента, пока в данной местности будет установлена судебная власть. Т. е. если офицер сомневается, виновен ли человек или нет, то он все равно имеет законное право его расстрелять.

Перефразируя правило известного в Одессе в двадцатые годы бандита Сашки Червня, можно этот пункт обозначить так «Никогда не сомневайся, стоит ли расстреливать, сомнение уже повод для расстрела». Директива Гитлера уже одним этим пунктом превращает немецкого офицера в бандита, не опасающегося наказания. Государственного бандита.

Более того, пункт третий позволяет немецкому офицеру в должности командира батальона и выше осуществлять массовые репрессии в отношении целых населенных пунктов.

И только когда командующий группой армий решит, что та или иная местность достаточно усмирена, то с согласия командующих военно-воздушными и военно-морскими силами, действующими на данной территории, он может ввести систему военных судов для местного населения, а может и не вводить.

Итак, вся юстиция для местного населения на оккупированных территориях, весь закон, все право по гитлеровской директиве зиждутся на настроении немецкого офицера.