Солдаты Империи. Беседы. Воспоминания. Документы.

– Лес пилил? Ну и как, хорошо работал? – заинтересовался Стечкин.

– Хорошо! – обрадовался швеццарец. – Норму перевьшолнял!

– Значит, стахановец, – сделал вывод Глушко.

– Зэк не есть стахановец. Я был рекордист.

– И долго работал? – спросил Королев.

– Два дня работал, потом болел.

Общий хохот потряс комнату. Ульрих Келлер, так звали швейцарца, инженер-наладчик, главный конструктор фирмы «Зульцер», объездил чуть ли не весь мир. В 1936 году фирма предложила ему поехать поработать в США.

– Я там был, – сказал Келлер.

– В Африку?

– Тоже был.

– В Советскую Россию.

– О, там я не был.

Поехал он в СССР, в город Николаев на завод «Марти», и там его быстренько арестовали по обвинению в шпионаже и оформили в Вятку. Из дома ему приходили письма, он показывал своим новым знакомым фотографии жены, детей, собственной двухэтажной виллы.,. Забегая вперед, скажем, что после освобождения Келлеру так понравилось у нас, что он принял советское подданство и работал по специальности в Ленинграде.

А сейчас новые коллеги повели его ужинать. Еда роскошная, без ограничений, не то что в Вятлаге. Келлер жадно съел отбивную котлету.

– Хотите еще?

– Да, я буду кушать.

Хлеб и сахар прямо на столах лежали – он берет, прячет по карманам.

– Ульрих Ульрихович, не надо, еще чай вечерний будет, – говорит ему Стечкин.

– Я немножко.

С точки зрения быта и питания они были, конечно, в привилегированном положении. Даже своих помощ- ников-вольнонаемных подкармливали. Живы люди, которым помогал Стечкин. «Приду на работу, а Борис Сергеевич мне всегда сахарку даст:

– Маня, ты же ведь голодная!»

Он всегда понимал несладкость жизни и старался помочь другим. Еще до создания бюро группу заключенных послали грузить рыбу:

– Стащите хоть одну рыбину – расстрел!

А все были голодные. Стечкин все-таки рискнул. Принес рыбу для больного товарища…

В Тушино и спортом занимались. Создали три волейбольные команды: «Скоросшиватель» (в честь игрока, который быстро и много ел), известную нам «Пюре» и еще одну- с малоприличным названием. В первое время было особенно важно придумать ка- кие-то развлечения, коль начальство не запрещало. На завод их сначала не водили, газет почти не было – изредка привозили из Бутырской тюрьмы. Обитатели коттеджа сами устроили в своем дворике спортивную площадку, играли в волейбол, соревновались в беге, причем особый интерес вызывали состязания между высоченным бородачом профессором-металлургом Иваном Ивановичем Сидориным и маленьким, юрким Иваном Сергеевичем Зарудным. Пат и Патошонок! Зрители умирали со смеху, когда главный судья соревнований Борис Сергеевич Стечкин вручал обоим грамоты. Одну из таких самодельных, любовно нарисованных на ватмане спортивных наград я видел у А. Д. Чаромского:

«ДИПЛОМ

выдан товарищу Алексею Дмитриевичу Чаромскому –

победителю в соревнованиях по дек-теннису.

Главный судья Б. Стечкин.

Секретарь Владимиров.

18 июня 1939 года».

Смысл игры в дек-теннис, или палубный теннис, заключался в том, что на небольшой, разделенной пополам площадке один игрок руками перебрасывал на другую половину резиновое кольцо, стараясь, чтоб оно упало на землю – очко!

Летом один товарищ уснул во дворе завода, и о нем забыли. А вечером, когда тюрьму закрыли, он проснулся и стал стучать в ворота, чтобы его впустили. Был переполох, но приняли назад, в тюрьму…

Стечкин был не только главным судьей соревнований – его товарищи и поныне помнят, как он в Тушине на турнике «солнышко» крутил. Все это было отдушиной, чтобы не поддаться моральному гнету. Хоть и говорят, что нельзя со всеми быть хорошим, почему- то, может, за редким исключением, Стечкина любили все. Это ощущается и многие годы спустя, и трудно найти человека, который к нему относился хотя бы с прохладцей. Что сказал Борис Сергеевич, как он подумал, для всех было важно, и товарищи тоже старались его чем-то развлечь, сделать приятное. Зимой стало скучно. Бега и волейбол прекратились,- правда, газеты стали почаще привозить. «Ну, все надоело»,- сказал Стечкин. Кто-то вспомнил, что он был заядлым бильярдистом. Но где достать бильярд? На тушинском заводе был хороший директор- Сергей Николаевич Жилин. Пошли к нему, уговорили. И он привез бильярд, да настоящий! Стечкин, вспомнив молодость, играл с большим увлечением, радовался победам, кричал проигравшему: «Лезь! Лезь!» Играли на «подстол», и Борис Сергеевич не раз заставлял пролезать на четвереньках то Королева, то Чаромского, но порой и ему приходилось совершать эту процедуру.

Реже играл в шахматы, причем два на два, а однажды научил товарищей такому шуточному приему:

– А вы умеете играть с конем в кармане? Нет? Давайте покажу!

Каждый из соперников начинает партию без одного коня, которого в любой момент можно поставить на любую клетку, и об этом нужно помнить, что значительно усложняет игру.

И в домино Стечкин играл с большим азартом:

– Что это за игра? Это игра такая: есть кость – ставь, нет кости – стучи!

В любое подобное мероприятие втравить его было нетрудно. Как-то сказал:

– Вот бы в преферанс сыграть!