Солдаты Империи. Беседы. Воспоминания. Документы.

– Вот что. Врачи, я вижу, вам помочь не могут. Я знаю, вы человек непьющий. Заведите у себя на работе и дома водку. Когда почувствуете себя плохо, налейте и выпейте. Я думаю, это должно вам помочь. О результатах позвоните мне. Всего хорошего.

Голованов пригласил своего лечащего врача Н. А. Леонтьева и рассказал ему о разговоре со Сталиным. Реакция терапевта, против ожидания, была положительной. Он сказал, что сам хотел предложить водку как лекарство, но побоялся высоких врачей. Водку доставили, и, когда начался очередной приступ, Голованов выпил полстакана. Нарушение дыхания прекратилось, стало легче. Помогла водка и на следующий раз. Приступы перестали быть ежедневными, и Голованов справлялся с ними, не прекращая работу. Недели через две позвонил Верховный и снова поинтересовался здоровьем.

– Каких только специалистов не приглашали, товарищ Сталин,- ответил Голованов,- вплоть до светил, сделать ничего не могли. А простая водка справилась!

– А почему вы не позвонили и сами не рассказали об этом? – спросил Сталин.

Почему? Потому, что Голованов никогда не обращался с личными делами.

– Вот что,- сказал Сталин, не дождавшись ответа,- имейте в виду, что водка будел вам помогать до тех пор, пока будете пользоваться ею как лекарством. Если вы начнете ее пить как водку, то можете поставить крест на своем лечении.

А ведь был случай, вспомнил Голованов, еще во время обороны Москвы, когда на докладе у Сталина ему стало плохо и он упал прямо в кабинете, Сталин моментально влил ему в рот из стакана крепкое спиртное. Но тогда ощущения были другие, хотя и тогда он не спал день и ночь…

– К водке я прибегал всякий раз, когда начинали появляться признаки приближающегося приступа,- говорил Александр Евгеньевич, – и всякий раз с положительным результатом, пока через годы совсем не избавился от этих приступов. Однако к питью я так и не приучился.

Могу от себя добавить, что выпивал он действительно редко, может, в последние годы почаще, иной раз и мне в этом приходилось участвовать. Помню, зимним вечером долго мы с ним вдвоем сидели на даче, он рассказывал… Утром я проснулся с тяжелой головой. Маршал умывался и, отфыркиваясь, сказал мне:

– Здорово мы вчера с тобой врезали!

…Однажды я заметил Голованову, что, вероятно,

его болезнь в 1944 году сильно подорвала его дальнейшую карьеру.

– й:ли б не болезнь, Сталин подчинил бы мне всю авиацию, что он хотел сделать и ранее, но я отказался. Не хвати меня кондратий, все сложилось бы по-друго- му. И войну я кончил бы с двумя звездами, а если б еще к Хрущеву на поклон пошел, и третью получил бы! А какое это имеет значение?

В 1948 году мне предложили командовать дальней авиацией в составе ВВС, но я сказал, что такой авиацией я командовать не буду, и пошел учиться в академию. Ты знаешь, как говорил мой батя покойный: все, что ни делается, к лучшему. Случись все наоборот, вырос бы я здорово, Берия бы наверняка на меня состряпал дело, и не было б меня сейчас…

Голованов осилил общевойсковой факультет Академии Генерального штаба- с золотой медалью, окончил курсы «Выстрел». Но работы не давали. Написал письмо Сталину. Его вызвал Булганин, потом Василевский:

– Ты зачем пишешь Сталину? Хочешь, чтоб нас всех из-за тебя выгнали?

– А я на вас не жаловался.

– Но ты пишешь, что тебе не дают работы. Какую ты хочешь работу?

– Округ.

– Но ведь ты завалишь дело! Это же не авиация!

– Не завалю. Дайте мне Одесский округ, где всего две дивизии.

Округ Голованову не дали. Назначили командиром корпуса, правда воздушно-десантного, и попросили написать заявление в Президиум Верховного Совета с просьбой понизить ему звание с Главного маршала авиации до общевойскового генерал-полковника. Вот так! И такое, оказывается, у нас возможно…

– Да вы что, хотите, чтоб я наплевал на указ Президиума Верховного Совета? – возмутился Голованов.

– Но ты же берешься за пехоту! Мы ведь в авиацию не лезли! А то что получается: ты. Главный маршал авиации, поступаешь в распоряжение командующего армией, генерал-лейтенанта- так ведь он должен тебя встречать с почетным караулом, оркестром, а уж после этого ты станешь его подчиненным!

Голованов не согласился. И пять лет командовал корпусом, и командовал отлично…

НЕСПИСОЧНЫЙ МАРШАЛ

Показываю Голованову газету «Красный сокол» от 20 августа 1944 года с указом Президиума Верховного Совета СССР: «Маршалу авиации Голованову Александру Евгеньевичу присвоить военное звание Главного маршала авиации».

– Коротко и ясно,- сказал, улыбаясь, Александр Евгеньевич. – Говорят, Новиков написал, – добавляет он,- что АДД плохо работала на Курской дуге. Я за Курскую битву получил маршальское звание! А стать маршалом, да на поле сражения, да у товарища Сталина…

я не из тех, кто получил это звание списком при Никите, я не «списочный», а боевой маршал! И Жуков, и Рокоссовский признавали только тех маршалами, кто получил это звание на фронте.

Голованов рассказывал, как после победы под Москвой, когда он был еще полковником, ему позвонил Сталин:

– Есть мнение присвоить вам генеральское звание. Как вы на это смотрите?