Солдаты милосердия

Почти месяц прошел с того дня, как мы прибыли в этот город, а, кроме пожарищ, вокруг ничего не видели, Здесь, как и во многих других местах, у нас не оставалось времени на то, чтобы познакомиться с местностью, чтобы иметь представление о городе, где побывали. Была ли какая-нибудь жизнь в Ратиборе — мы не знали. Сомневались, потому что из жителей никого не встречали, кроме старухи-поджигательницы.

На следующий день после объявленной капитуляции был получен приказ о свертывании госпитального хозяйства. Началась эвакуация раненых, подготовка к переезду. А под конец выдалось несколько часов свободного времени, и мы с девчатами решили побродить по городу, хотя было запрещено уходить с территории части.

От шоферов мы узнали, что где-то есть парк, большой и красивый, и, будто даже с лебедями, пруд или озеро. Устали наши глаза смотреть на развалины и пожарища.

После отъезда Шуры Гладких я подружилась с другой Шурой — Нижегородовой, тоже перевязочно-операционной сестрой. И она в коллективе госпиталя находилась с момента формирования. Шура старше меня на два года. Успела окончить фельдшерско-акушерскую школу и поработать в больнице Березников. Нам вместе с ней предстояло еще немало попутешествовать и, главное, вместе же возвращаться в родные края.

Шура предложила совершить прогулку Люсе Гузенко и Вале Бабыниной. Они с радостью согласились.

Мы долго ходили по улицам, заваленным кучами кирпичей. Сбили и ободрали об острые обломки начищенные сапоги. Но ни уцелевшего дома, ни зеленого деревца, ни кошки, ни собаки, ни души живой человеческой в этом краю не встретили.

Не обнаружив ничего интересного, хотели повернуть назад, как впереди заметили ряд зеленых деревьев. Возможно, это и есть парк, решили мы.

— Рискнем?

— Пошли.

Действительно, это оказались тот самый парк и пруд, довольно большой, но только без лебедей. По его берегам росла ива.

Тихую зеркальную поверхность воды бороздили несколько лодок. В них сидели военные разных родов войск. Заметив нас, некоторые причалили к берегу, приглашая в лодку. В одной лодке трое пехотинцев, в другой — танкисты.

— Если мы сядем, ваш «корабль» потонет, — шутит Шура.

А вот одинокий старшина.

— Девушки, на память о Дне Победы непременно надо прокатиться по ратиборскому озеру. Прошу, садитесь, пожалуйста.

Мы сели в лодку, которой правил старшина.

— Ах так! — рассердились танкисты. — Тогда мы вас вызываем на бой.

Наш рулевой не успел отвести лодку. Налетели танкисты и давай на нас плескать воду.

— Девчата, принимай бой! — смеется Люся.

Старшина успевал вычерпывать жестяной банкой воду из лодки и ставить ее в выгодное для нас положение, а мы поливали танкистов, кто руками, кто веслом, пока те не взмолились:

— Сдаемся, девчата. Ваша взяла. Надо успеть обсушиться, прежде чем явиться в часть.

Оказалось, бой продолжался долго. Только сейчас заметили, что собрались десятки новых лодок и мы окружены любопытными.

— Старшина, гони скорей к берегу! Что за зрелище мы устроили?

Поблагодарив рулевого за доставленное удовольствие, мы поспешили к дому. С одежды ручьями стекала вода, но условий здесь не было, чтобы привести себя в порядок, поэтому отправились такими, как были.

Палило солнце. И пока мы колесили по улицам, разыскивая дорогу, одежда высохла.

Подходим к территории госпиталя и видим выстроившиеся машины, груженные госпитальным имуществом. Автобусы, где сидели люди, уже готовые к отъезду.

— Куда они? — удивленно произносит Люся, будто это ее и нас не касалось.

Навстречу шел разъяренный начальник.

— На курорт приехали? Прогулочки устроили? Кто разрешил?

Мы поспешили скрыться в автобусе…

Прощай, Ратибор! Пусть ты оказался негостеприимным, зато здесь прозвучал для нас салют Победы.

ПО ЧЕХОСЛОВАКИИ

Не сразу дошли до нашего сознания слова «капитуляция!», «Победа!» Трудно было объяснить и чувства, какие испытывал каждый из нас в то доброе утро и в последующие дни.

Передвигаясь по дорогам войны в составе своей армии, начиная от Курской дуги, мы вместе с бойцами радовались продвижению вперед, избавлению от оккупантов каждого населенного пункта. Но это всеобщее чувство радости и торжества за одержанную победу несравнимо, необъяснимо.

Только для войск Советской Армии война еще не окончилась. Продолжалась благородная миссия — борьба за освобождение народов западных стран, борьба до полного разгрома немецко-фашистских захватчиков.

В тяжелых условиях, с жесточайшими боями преодолели советские и чехословацкие воины Дуклинский перевал через Карпаты, чтобы соединиться с повстанцами и партизанами, а потом вместе с ними продолжить борьбу против общего врага. Спешили советские войска и на помощь восставшей столице Чехословакии. А девятого мая и Прага стала свободной.

Колонна наших машин, вышедшая из Ратибора одиннадцатого мая, теперь в общем потоке войск тоже передвигалась по дорогам Чехословакии.

Народ ликовал, встречая советских воинов-освободителей. Море людей и цветов. Из окон многоэтажных домов, с балконов и крыш — отовсюду летели цветы, осыпая проезжающих. Не умолкали приветствия: «Наздар!», «Наздар!»