Солдаты Оборотня

Было слышно, как часовые окликнули посты на стенах, и снова, только шум ветра и залетающие снежинки в узкие амбразуры донжона. Большинство солдат предпочитало спать в каминном зале, где холод не так цеплял за зад, как на верхних этажах. Я глотнул ещё вина и почувствовал, что пора бы немного облегчится. Расмус потихоньку стал засыпать, голова его тяжелела. Наконец пальцы его разжались, и железная кружка грохнулась на пол, разбрызгав остатки вина. Кто-то из спящих солдат недовольно заворчал, переворачиваясь на другой бок и стараясь натянуть на себя тонкое шерстяное одеяло. Я все оттягивал момент, когда мне надо будет подняться и тащиться на восточную часть стены, где место, в котором крепость вгрызается в скалу, солдаты облюбовали для своих нужд.

Наконец я собрал волю в кулак и побрел в нужном направлении. Поднявшись на стену, я махнул караульному:

— Смотри не поскользнись, — напутствовал он меня — там довольно скользко! — Я расслышал смешок.

— Могу себе представить, — проворчал я, глядя себе под ноги.

На мое счастье небо совсем очистилось и лунный свет, на только что выпавшем снеге, сверкал многочисленными огоньками, освещая все вокруг бледным светом. Кое-как выполнив то, что планировал, я подошел к одной из бойниц, что выходила на тропу, ведущую, на равнину "Поющих холмов".

Освещенная лунным светом у стен, уже через полсотни метров она тонула во мраке, зажатая между скалами. Мое воспаленное воображение живо добавило к этой тьме парочку колышущихся теней, и светящихся глаз. Взгляд мой упал на прислоненный к зубцу лук и несколько стрел. Не знаю, зачем я взял его в руки, вложил стрелу и, натянув тетиву, плавно отпустил пальцы. Стрела с шелестом скользнула по морозному воздуху и ударила в самый центр тьмы. Огромный сгусток вдруг шевельнулся. Я замер, словно статуя, явственно почувствовав как под шлемом, несмотря на туго повязанный платок у меня зашевелились волосы. Мне показалось, что это нечто повернулось ко мне и теперь стоит и смотрит прямо мне в глаза, хотя ничего похожего на черты лица или хотя бы очертания тела я не видел. Не знаю, сколько я так простоял. Из этого состояния меня вывел окрик караульного. Я даже подпрыгнул и пискнул, словно прищемившая хвост мышь.

— Все в порядке? — солдат выглядел встревоженным.

— Зачем вы тут лук оставляете? — спросил я, все ещё косясь на тропу.

Солдат проследил за моим взглядом.

— Это Мох видно оставил, когда отливать ходил.

— А где он?

— Черт! А ведь он отсюда не возвращался, — в голосе караульного послышались истерические нотки — я то точно его не видел. Да и не ушел бы он без лука

И тут со стороны тропы донесся глубокий вздох и, как мне показалось, сдавленный, полный ужаса стон человека. Затем все стихло.

— Зови капитана, — я немного пришел в себя — у нас потери.

Солдат поспешил к лестнице. Я оглянулся и снова попытался рассмотреть хоть что-то. Как караульный мог исчезнуть со стены. Наверное, бедняга подскользнулся и вылетел за стену. Я осторожно глянул вниз и увидел характерно примятый снег. Тела не было, а значит его кто-то подобрал. Мне не хотелось думать о том, кто это мог быть. Мне захотелось слезть с этой чертовой стены, я повернулся и ….столкнулся нос к носу с Доротеей. Взгляд прямо мне в глаза, и я поплыл. Каменный пол стремительно приближался к моему лицу.

Доротея опустилась передо мной и, достав тряпку, от которой несло так, что, даже находясь в полубессознательном состоянии меня, прошибла слеза, затолкала мне её в рот. Она обворожительно улыбнулась.

— Если вздумаешь блевать, тебе же будет хуже, — повторила она мои слова.

Сзади неё показался живой и здоровый Эдгар.

— Надо их убить! — у него в глазах читался страх. Похоже, он уже боялся свою новую подружку до полусмерти.

— Нет, — Доротея покачала головой — пусть их убьет их любимый "Оборотень" за то, что упустили меня. Он им сердце вырвет. И будут их помнить как тех, кто упустил девчонку!!

— А это, Риттер, лично от меня, — она вытащила у меня из-за пояса мой кинжал и медленно прорезала мне левую щеку от глаза до скулы.

Я слышал, как хрустит расходящаяся кожа. Горячая кровь мгновенно залила мне всю шею. Она что-то прошептала, и моя кровь задымилась. Я издал стон, на который только был способен. Боль захватила меня всего.

— Хватит! — сквозь пелену боли я услышал голос Эдгара — или кончай его, или сматываемся!

Доротея ухмыльнулась и бросила кинжал мне на живот.

— Пойдем в Поющие холмы — услышал я её.

— Куда!??! — голос Эдгара был полон ужаса — там же …..

— Заткнись, — рявкнула она — со мной тебе надо боятся только меня!!

Боль захлестнула меня с новой силой, и я не в силах бороться, потерял сознание.

Солнечный луч лег мне на глаза. Тепло от него разлилось по всему телу, словно от хорошего глотка выпивки. Я приходил в себя. Шум голосов и, по-моему, смех. Передо мной возникло смеющееся лицо Доротеи, когда она бросила кинжал на живот. Вскрикнув, я сел и тут же вскрикнул от боли. Щеку обожгло огнем.

— Тише Риттер! — услышал я возглас Расмуса — рана разойдется!

— Уже разошлась, — я смахнул с подбородка сочившуюся кровь.

— Тебе надо быть спокойнее.