Солдаты последней империи (Записки недисциплинированного офицера)

Это и была шутка. Когда я в порыве откровенности и в интересах государственной безопасности рискнул доложить об этом полковнику Петровскому, он посерел. Полковник был умнейший мужик, служил лет тридцать. Прикинув глубину разверзшейся бездны, он ответил:

— Мои документы уже ушли на дембель. Поэтому ты никому больше не говори, иначе из Москвы приедет «Смерш», и нас всех расстреляют. А деньги возьми, раз дают. Такое не каждый день случается.

Солдатская мафия была важным фактором в распаде имперских ВС, ведь кроме Язова, приказ о ГКЧП должны были отдать и подпольные Министры обороны.

Ракетные войска были тесно переплетены со стройбатами. На полигоне одновременно работало до пятнадцати УНРов (управлений начальников работ), каждый численностью до дивизии. Через них перекачивались огромные материальные и финансовые ценности. Действовали подпольные цеха по перераспределению. Половина цемента сразу шла дальше — на Узбекистан.

У меня со строителями установились нормальные отношения. Для возведения в комендатуры был необходим цемент. Обратился к ним, те показали вагон. В вагоне сидит солдат: обкуренный, обколотый или черный — в зависимости от вида мафии:

— Принесите нам поесть.

Набрал мешок хлеба, несколько ящиков кильки в томате, арбузов, завез им. Залез посмотреть, как они там живут. Над складом цемента помещение без окон, сложенное из железобетонных плит, в полу люк (закрывались от офицеров и прапорщиков). Отопление — провода от сети напряжением 380 вольт присоединены к раскаленному докрасна лому, над ним плита, на ней готовят. Договорились о вагоне цемента. Хотел было гнать арестантов на разгрузку, — задумался, где мне стольких задержать, но партнеры проявили солдатскую смекалку и сообразительность:

— Зачем Вам его здесь разгружать? Берите целый вагон, везите к себе.

Так и сделали. Прицепили вагон тросом к «Уралу» и потихоньку, на третьей скорости, повезли на площадку, благо дорога шла вдоль железнодорожных путей. Разгрузили, я предложил вернуть вагон обратно. Строители отмахнулись:

— Да кому он нужен?

Он, действительно, так и простоял там, пока не разобрали на доски.

Как-то одному из сторителей на «дембель» понадобилась форма п/ш. Она у них считалось очень престижной. Попросил у меня. Я сказал:

— Бочку краски.

Ночью привезли. Джанабаев её ведрами продавал. Зачем она, белая, на «губе»?

Но, на почве меновых отношений можно было и нарваться. Один продал мне бочку эпоксидной смолы под видом паркетного лака (пахнет и по цвету похож — не отличишь). С дури покрыл им полы в квартире, не сохли два месяца, пока не покрылись пылью, пришлось менять. Оставшуюся смолу я еле спихнул в санчасть. Другой вместо водоэмульсионной краски подсунул бочку клея ПВА. Таушев, мой друг, начал красить им потолок в коридоре, закапало на голову. Мы еле отодрали «покрашенное» малой саперной лопатой.

Мой авторитет рос, постепенно появилась и постоянная «клиентура». Были «залётчики», приходившие на «губу» отдохнуть, якобы, он командира послал.

— Чего ты приволокся?

— Да надо дембельский альбом закончить, форму ушить.

Один солдат-строитель жил у меня три месяца. Отличный сварщик, хакасец по национальности, он не мог возвращаться в подразделение, так как был физически слаб, боялся большого скопления людей. Никто его не искал. Я его приютил — не пропадать же человеку. Утром шел на работу в черной робе с тележкой, часовой его выпускал, чем он очень гордился. Ходил по заказам, мзду несли мне. Раз в продскладе потекла труба парового отопления. Я подождал, пока «дозреют», выставил условие:

— Два ящика тушенки.

Раб Божий Яшка за тележку. Варить отопительную трубу — занятие непростое. Со стороны стены приходится смотреть в зеркало. Чтобы не обманули с расчетом, сварщики могли вварить в трубу лом и шарик (описать эффект). Отпускали его и в столовую. Бывало спросишь:

— Ты ел?

— Да, ел. Можно я в кино пойду?

— Иди, Яша.

Потом как-то сказал:

— Всё, скоро «дембель». Мне надо искать свою часть.

Дали ему форму, он заслужил. Был нарасхват.

Гауптвахта вышла — заглядение, толщина решёток и размеры глазка в строгом соответствии с Уставом гарнизонной и караульной службы. Привезут, бывало, пьяного или обколотого, начинается схватка. В караул обычно ставили худосочных, только головы стучат об решетку. К утру проспится — вокруг решетки и сетка, лампа мерцает. Войдешь, нарушитель, как зверек выглядывает:

— Кто тебя так?

— Сопротивлялся при аресте.

Охрана «губы» — часовой — в клетке. Запирался изнутри, чтобы арестованные не разоружили. Прапорщик Остапенко однажды выманил солдата и разоружил, хорошо, автомат был без патронов. Я запретил часовому на гауптвахте выдавать боеприпасы.

К новому месту службы я перенес из роты в комендатуру и свой кожаный диван.

«Бегуны»