Солдаты последней империи (Записки недисциплинированного офицера)

Капитан, начальник ГСМ, по причине дрожания рук, не мог пить из стакана, и, будучи не в силах удержать ложку в руках, ел только твердую пищу. Утром часовой отпирал ему замок склада — открыть его сам он тоже был не в состоянии. Капитан отхлебывал из шланга, запивал из мензурки и начинал работать. Обвешивал немилосердно. Для обслуживания систем охраны на роту полагалось четыре килограмма. Он наливал трехлитровую банку и возмущаться не давал, даже не разговаривал — тут же выливал обратно и хер допросишься. Нас поражал и его калькулятор, когда в финчасти все ещё пользовались счетами.

Спиртохранилище размещалось в подвале. Солдаты, бывало, просились понюхать, он им позволял. Наконец я его «обуздал». Прежде часового просто выставляли перед складом, что само по себе чревато — мог и сбежать. Поступило распоряжение — установить караульную вышку. Капитан — ко мне. Я потребовал ни много ни мало, канистру спирта. Для него это был удар, но иного выхода не было. Солдаты завезли части вышки, быстренько смонтировали. Я послал прапорщика за спиртом окольным путем. К ночи возвращается — глаза горят… Пришел ещё один мой друган, прапорщик Чирков.

— Можно я помою руки спиртом?

Как в приключенческих фильмах про сокровища, я широким жестом налил стакан.

— Мой!

Спустя какое-то время приходит:

— Я не смог его вылить.

Выпил стакан. Как и все, нажитое неправедным путём, пошла эта канистра прахом, раздерибанили за три дня. Тому на — компрессы, у того — жена алкоголичка: «не могу домой вернуться…»

Однажды, ещё зеленым лейтенантом, я при получении разлил некую толику спирта. Начальник ГСМ на меня так посмотрел! Я для него стал хуже фашиста. Был бы у него пистолет — убил бы.

Для того, чтобы раздобыть спирт, никакие усилия не считались чрезмерными. Как-то осенью шатались мы по части в спортмассовое время. Я номинально был ответственным, командовали сержанты, солдаты пинали мяч на стадионе. Вдруг Иван вспомнил:

— Я два года назад в учебном корпусе закрыл в сейф канистру спирта и потерял ключ.

Тут же послали солдата в автороту за лучшим сварщиком. Прямо на этаже раскочегарили газосварочный аппарат, начали резать. Главное было, чтобы спирт не нагрелся и не вспыхнул.

«Батя», глядя на наши ухищрения, не стерпел:

— Я бы за два года его зубами разгрыз!

У него был капитальный гараж, в подвале которого стоял чан из нержавейки, размером на мешок сахара. Летом брага в гаражах поспевала за сутки. Я сам видел, как бидоны от сильного брожения движутся. Оторвался от стенки и пошел, когда остановится — можно пить. Только открывать следует осторожно, чтобы брага не залила всего с ног до головы, как Цацурина. Солдаты ставили брагу в огнетушителях. Один такой зарыли у КПП. Проверяющий обратил внимание, что над песком мухи роятся. Копнул ногой:

— Что это у вас огнетушитель зако….

Не успел договорить это слово, как и его, и машину обдало брагой. Солдаты поленились — вместо того, чтобы залить в углекислотный, залили в пенный — сорвало резьбу. Мороки потом было! Щупами искали… Где в ОРМе могут напиться? Надо проверить и кислородные баллоны. Стоят в ряд пустые, из них штук пять — с брагой. Газ через трубку стравливается, чтобы отбить запах, солдаты кидают рядом тряпку с бензином.

Мол, все, что горит, можно пить. Сказки! Как и о водке, очищенной марганцовкой. Ложка керосина на канистру спирта напрочь отбивает охоту. Это вам не этилен-гликоль, которого так боятся на Западе, в чем мы убедились на спирте «Рояль». Попробуйте-ка выпить водки с мочевиной. В условиях пустыни далеко не все шло легко. Лето, жара, температура коньяка градусов пятьдесят. Распили мы с прапорщиком Шишкиным бутылку коньяка за школой в позе горниста. С тех пор у меня на коньяк аллергия. Ах, если бы приучили с детства пить, как все люди — с кофе!

Так же и с апельсиновой эссенцией: эссенцию пить нельзя — это же не тройной одеколон. На что уж мало аромата в кофейной (действительно, откуда в СССР кофе) — шибает ванилином. Короче, всё, что предназначено для тортов, никуда не годится. А вот грушевая, яблочная — нормальные. Мы из них кальвадос делали. С «батей» Смирновым разок попытались осадить апельсиновый ароматизатор — посреди стакана образовалось оранжевое пятно. «Папа» был крепше и выпил, для меня это превратилось в пытку.

Зашли в продслужбу, бабы принюхиваются:

— Кто-то апельсин ел.

— Не ел, а пил!

Как-то прапорщики украли на ТЗБ трехлитровую банку рома — думали, березовый сок. На площадку долго ехать, открыли в машине. Запах самогона в казенном продукте насторожил. Кто будет пить? Дурных не нашлось. В бане собрался синклит отпетых. Стали решать, кому дать на пробу, кого не жалко. А, давайте «Бигоса» напоим, все равно — шеф-повар.

— Хочешь ёбнуть?

Тот аж гребанул, кинул салаты.

— А вы чего не пьёте?

— А мы уже.

— Что-то по вас не видно.

Однако выпил.

— А больше нет?

— Нет.

— Ну я побежал.

Наблюдают за ним. Прошел час, а он, как ни в чем не бывало, рассекает по столовке.

— А у вас ещё нет?

— Иди на хуй!