Солдаты революции. Десять портретов

В конце декабря 1920 года Мизиано уже в Болонье. Там предстоял большой митинг фашистской партии, на котором должен был выступить один из ближайших сподвижников Муссолини. По поручению ЦК Мизиано готовился к другому митингу... Он приехал сюда, в Болонью, в связи с последними арестами товарищей в этом городе. Около двух часов дня он находился в кафе на улице Сан-Стефано, когда к нему подошли два фашиста и спросили, как его зовут. Едва депутат Мизиано назвал себя, эти двое набросились на него и начали избивать. Мизиано сделал вид, что вытаскивает пистолет, но нападавшие сбили его с ног, после чего к ним подбежали еще несколько фашистов. Мизиано передал подоспевшему полицейскому свое оружие, которым не воспользовался, и, предъявив депутатское удостоверение, предложил задержать нападавших. Но, разумеется, блюститель порядка сделал иначе: он решил арестовать самого Мизиано. Сперва его препроводили в полицейскую казарму, а затем в префектуру. Только после вмешательства депутата Репосси, который посетил префекта, чтобы объяснить случившееся, Мизиано был отпущен с приличествующими извинениями и многочисленными синяками...

А потом были другие покушения. Об одном из них, случившемся в 1921 году, пишет товарищ Луиджи Лонго в своей книге воспоминаний «Между реакцией и революцией», вышедшей в 1972 году в Италии, а в 1974 году выпущенной Политиздатом на русском языке.

«Я состоял в охране, которая должна была сопровождать товарища Мизиано в поездке... Партия организовала группы товарищей, которым поручили охранять его. В этот день я был в составе одной из таких групп. Товарищ Мизиано вышел из туринской Палаты труда и должен был направиться в близлежащую гостиницу на улице Чернайя, где он проживал. Едва собравшиеся поблизости фашистские бандиты увидели его, как тотчас напали на группу людей, сопровождавших Мизиано. Последовало ожесточенное столкновение между нападавшими и охраной товарища-депутата. Последнему удалось невредимым добраться до гостиницы. Но схватка продолжалась на улице, били друг друга палками и стреляли из пистолетов... Я отделался несколькими ударами палкой».

«Бомба», которую готовили Муссолини и его чернорубашечники, взорвалась. После неудачного покушения в Риме и попытки покончить с Мизиано в Фиуме фашисты вытащили из своего «запасника» письмо, отправленное из тюрьмы Тегель социалисту Пелузо в Рим. Мизиано объяснял в нем, почему он решил принять русское гражданство. Но, как помнит читатель, до Пелузо письмо не дошло: его перехватили фашисты.

В печати началась кампания «разоблачения» Мизиано как «инородца», приверженца Советской России. 18 февраля 1921 года реакционная газета «Иль Маттино», выходившая в Неаполе, выступила против него со злобной статьей. Шовинизм всегда остается шовинизмом; все рассчитано было так, чтобы воздействовать на самые низменные инстинкты обывателя. Мизиано, дескать, теперь уже не итальянец, а русский, фамилия его не Мизиано, а Мизианов (ее переделали на русский лад). А статейку в «Иль Маттино» озаглавили хлестко: «Мизианов — итало-русский депутат». Теперь можно на него спустить всю деклассированную сволочь, готовую за кварту вина продать не то что национального героя, но и родную мать. Короче говоря: ату его!

Кампания клеветы росла, распаляя звериные инстинкты. Ночью в начале марта дом Мизиано в Неаполе был окружен беснующейся толпой фашистов, которые пытались ворваться в квартиру и убить Франческо. К счастью, его тогда не было дома — по заданию партии он находился за пределами Неаполя.

Через несколько дней все повторилось. Теперь уже не только Франческо, но и всей его семье грозила опасность. Директриса школы имени Мафальды, дочери короля Виктора-Эммануила, где учились Каролина и Орнелла, не решилась отпустить их домой, оставив ночевать у себя. В благодарность за это Мария подарила директрисе семейную реликвию — вазу, доставшуюся ей в наследство от бабушки. А через пятьдесят четыре года после описываемых событий, в 1975 году, из Неаполя в Москву приехала пожилая супружеская пара: она — филолог, ее муж — адвокат. Осторожно поддерживая друг друга, вооружившись справкой из адресного бюро, супружеская пара медленно шла по улице Горького и, наконец, остановилась у большого дома близ площади Маяковского. Муж сказал:

— По-моему, мы пришли.

Они постояли в прихожей, не зная, с чего начать. Потом он обратился к хозяйке квартиры:

— Вы меня, конечно, не помните. А я вас помню... Неаполь... школа имени Мафальды... мы учились в одном классе. Моя мама была директрисой... Ваза, подарок вашей мамы, стоит в нашей квартире в Неаполе. Да, да... Это я, а это моя жена, знакомьтесь...

После съезда в Ливорно авторитет Коммунистической партии стал расти. Фашисты нагнетали атмосферу политического психоза, готовились к расправе с лидерами ИКП, не отказывались от намерений убить Мизиано, а если это не удастся, то любым другим путем подорвать его популярность в народе. Май 1921 года привел их в неистовство: подошли новые парламентские выборы, народ Турина снова выдвинул Мизиано в парламент, и он снова стал депутатом.