Стоит отметить, что исполнение однажды данного обета представлялось настолько важным делом, что в случае невозможности исполнить его лично соответствующее предписание наследникам включалось в завещание. Так, например, посвящение Парфянской Августовой Победе было сделано по завещанию отставного центуриона времен Траяна (CIL VIII 2354 = ILS, 305), а один воин городской когорты в начале правления Коммода приказал в завещании поставить изображение гения центурии на мраморном основании (CIL VI 217 = ILS, 2106); по завещанию центуриона городской когорты его сослуживцы построили храм (aedem) гению центурии за благополучие Александра Севера (CIL VI 223).
Говоря, далее, о религиозных аспектах профессионально-корпоративного этоса римских солдат, нельзя не сказать о культе различного рода Викторий и вообще о теме победы в армейской эпиграфике. Культ Виктории возник в Риме еще во времена ранней республики[1193]
. В эпоху принципата он, безусловно, занимает особое место в солдатском пантеоне и в сознании солдат и офицеров[1194]. И это неудивительно, если учесть, что разгром врага был, по существу, главным предназначением армии, о котором даже в относительно мирные времена нельзя было забывать, тем более что победы римского оружия теперь неразрывно связывались с правящим императором как носителем высшего империя и ауспиций[1195]. Изображения богини Виктории в виде крылатой женщины, держащей венок, не только широко практиковались в монетных выпусках[1196]и на разного рода коммеморативных сооружениях, в частности, на триумфальных арках[1197]. Богиня изображалась и на солдатских патерах[1198], а также на военных знаменах (vexilla)[1199], сопутствуя, таким образом, воинам и в быту, и в походах, и во время различных торжественных церемоний. Обращение к конкретным эпиграфическим документам позволяет более детально представить себе, как римские солдаты и офицеры понимали и воспринимали это божество[1200].