Солдаты Римской империи. Традиции военной службы и воинская ментальность

Для изучении традиций и ментальности римской армии первостепенное значение имеют литературные источники. Это и памятники греческой и латинской историографии и ораторской прозы разных жанров, и произведения римских поэтов, и специальная военно-научная и антикварная литература, и произведения христианских авторов. Но при обращении к этому роду источников возникает немало серьезных проблем. И не только потому, что «каждый жанр, каждая культурно-значимая разновидность текста отбирает свои факты»[94]. Действительно, в литературных текстах miles Romanus предстает в самых различных (хотя и далеко не во всех) своих «ипостасях» и, главное, в активном действовании, в моменты боевых событий и политических потрясений, гораздо реже – в обыденных мирных условиях. Однако в абсолютном большинстве случаев его активность и внутренний мир показаны «извне», отнюдь не в нейтральном, но в идеологически насыщенном и литературно организованном повествовании. Встречаясь на страницах литературных произведений с римскими военными, мы оказываемся перед лицом особой литературно-риторической реальности, которая создавалась людьми, отделенными, как правило, от рядовой солдатской массы огромной социальной и культурной дистанцией. Эти люди имели собственные ценностные приоритеты и предубеждения, преследовали в своих сочинениях определенные политические и идеологические цели, были наделены к тому же неодинаковой мерой таланта и способности проникнуть в духовный мир своих персонажей.

Конечно, не следует думать, что все эти моменты создавали непреодолимые преграды для глубокого понимания психологии рядового воина со стороны тех аристократов и «интеллектуалов», которые брались за перо и обращались к военной тематике. Некоторые римские авторы либо сами были военными деятелями с большим опытом, как Юлий Цезарь, Веллей Патеркул или Аммиан Марцеллин, либо имели родственников из числа офицеров, как например, Светоний, так что точность их суждений о римском солдате вполне сопоставима с их суждениями о людях своего круга[95]. Тем более интересны и показательны выносимые ими оценки тех или иных военачальников. Кроме того, нужно иметь в виду, что гуманитарно-литературное образование античного времени давало человеку достаточно разносторонние познания, в том числе и в военном деле, включая исторические примеры и общие места, которые, очевидно, были не просто голой риторикой, но воплощали действенный опыт многих поколений[96]. Но в целом в литературных текстах, независимо от их жанра и авторства, мы имеем дело с определенными образами римского солдата и римского полководца, складывающимися, как и все прочие литературные образы, из множества компонентов: универсальных и индивидуальных черт, сюжетных контекстов, стандартных лексем, описывающих добродетели и пороки, ассоциативных рядов, оценочных авторских интонаций и т. д. При этом набор базовых характеристик и оценок римского солдата (конца республиканского периода и императорского времени) обладает поразительной устойчивостью, повторяясь в практически неизменном виде в сочинениях самых разных по времени создания, содержанию, жанрам, авторской манере, политическим тенденциям и художественным достоинствам. Как литературный тип, как обобщение, художественное по своему существу, образ римского воина есть некий код, точнее, совокупность различных кодов – сюжетных, жанровых, идеологических, социальных, которые особым образом зашифровывают и преломляют эмпирическую реальность. Поэтому, чтобы приблизиться к пониманию самой этой реальности, необходимо отдавать себе отчет в такой «непрозрачности» литературных свидетельств. В первую очередь важно обращать внимание не столько на то, что говорится древними авторами о римском воине, сколько на то, как это говорится, не столько на присущие отдельным произведениям особенности в трактовке образа римского солдата, сколько на общие для всей античной литературы идейные установки и оценки. Без выявления и анализа соответствующих общих мест невозможно прояснить факты и черты, характеризующие собственно солдатскую ментальность. Все эти loci communes, кроме того, интересны и показательны сами по себе – как выражение определенных граней общественно-политического сознания эпохи. Стереотипность и эмоциональная окрашенность дискурса с достаточной определенностью указывают не только на устойчивую литературную традицию, но и на те проблемы, которые были действительно значимы, злободневны для античных писателей и их аудитории. Подробно на этой теме мы остановимся ниже (см. главу III). Пока же констатируем следующее.