Солдаты вышли из окопов…

Солдаты нервничали, становились беспокойнее. Упорно говорили о двух эскадронах немцев, которые где-то поблизости и могут каждую минуту напасть.

Гурецкий, получив из штаба дивизии сведения, что небольшие силы германцев занимают село Вилиберг, решил взять его с налета. До села было пятнадцать верст, и, несмотря на то что приближался вечер, генерал приказал Максимову двигаться вперед. Денисов, бывший при этом, в отчаянии посмотрел на командира: это же безумие — наступать по неразведанной местности! К тому же сведения о силах противника были неопределенны и не проверены. Но Максимов не возражал. По настоянию Гурецкого взяли проводника из местных крестьян — пожилого поляка. Низко кланяясь и ни на кого не глядя, поляк уверял, что дорогу в Вилиберг знает всякий ребенок и что он доведет туда в одно мгновение.

Шли по хорошей шоссейной дороге, в сумерках втянулись в лес. Там было уже совсем темно. Передовые дозоры жались к главной колонне, разведка не высылалась.

Дорн пытался отговорить Максимова от рискованного маршрута, но полковник упрямо не соглашался.

— Сказано же вам, — говорил он, — что там слабые силы. Что могут нам сделать две роты? Не беда, если солдаты немного и устали. Удачный бой оживит их. Увидите, как все будет хорошо.

Васильев с согласия Дорна решил снарядить разведку. Карцев и Рябинин — солдат из запасных — были посланы вперед. Васильев толково объяснил им, что надо сделать.

— Уж вы не беспокойтесь, ваше высокоблагородие, — сказал Рябинин, — я — природный охотник. Выслежу, разнюхаю и доложу.

Взяв с собой только винтовки и подсумки с патронами, они скрылись в темноте. Рябинин шел мягким широким шагом, ступая косолапо — по-медвежьи. Часто останавливался, прислушивался, иногда ложился, прикладывая ухо к земле. Пробирались не по тропинкам, а стороной. Напряжение, которое испытывал Карцев, выходя на разведку, понемногу исчезало: было приятно идти лесом. Как-то не думалось, что в спокойной тишине, в бодрящем смолистом запахе сосен может скрываться опасность. Прошли уже версты четыре, когда услышали голоса. Карцев невольно взялся за винтовку, Рябинин остановил его.

— Стрелять для нас самое последнее дело, — сказал он. — Нам это ни к чему.

Они поползли в трех шагах друг от друга. Карцева царапали по лицу ветки кустов. Черненький комочек с писком промелькнул под самым носом. Карцев, держа винтовку в руке, все оглядывался на Рябинина, которого скорее чувствовал, чем видел. На немцев наткнулись неожиданно. Человек шесть их сидело возле лесной сторожки, на них падал красноватый отблеск из окна. Карцев замер, сжал винтовку. Рябинин помахал рукой, показывая, куда ползти, и они начали обходить сторожку.

— Дозор… — прошептал Рябинин. — Теперь пойдем дальше, посмотрим, откуда их корень растет.

Он был совершенно спокоен, а Карцев от волнения едва переводил дыхание. За сторожкой продолжался лес, между деревьями с трудом обозначались сероватые просветы. Разведчики часто останавливались, каждый шорох заставлял их ложиться на землю. Лес кончился, вдали мелькнули крошечные огоньки. С каждым шагом огоньки становились ярче. Вот послышался железный грохот, какие-то темные массы двигались возле длинных строений. Пыхтение автомобилей доносилось ясно. Одна за другой двенадцать тяжелых машин с потушенными фарами проехали по дороге.

— Много их тут, немцев-то, — шепнул Рябинин. — Давай обходить село. Похоже, с другой стороны высаживаются.

И они, пригибаясь, выбирая места потемнее, опять сделали обход и увидели, как из рощи, по ту сторону села, выходили германские колонны. С полчаса разведчики лежали за кустами, наблюдая за противником. Когда последние его ряды поглотила тьма, Рябинин поднялся.

— Пожалуй, с полк будет, — отметил он. — Надо шибче пробираться к своим.

На обратном пути, делая еще более глубокий обход, чем раньше, они вышли прямо к полянке, где расположилась германская артиллерия. Увидев русских солдат, стоявший под деревом часовой в каске от ужаса раскрыл рот. «Только бы не успел поднять тревогу», — мелькнула у Карцева мысль, но в эту же секунду Рябинин, отшвырнув винтовку, прыгнул на часового. Упали оба. Карцев услышал хрип. Ноги часового вытянулись. Рябинин поднялся.

— Ходу! — хрипло приказал он, поднял свою винтовку, взял и немецкую.

Карцев и Рябинин бежали, пригибаясь к земле. Они не ощущали усталости. Страх подгонял Карцева, ему хотелось как можно скорее и дальше уйти от того места, где, как ему чудилось, притаилась смерть, готовая каждый миг схватить его. Два раза им пришлось красться ползком, уходя от германских дозоров. В лесу было так темно, что нужно было двигаться ощупью, вытянув перед собой руки. Только спустя час Рябинин остановился, внимательно посмотрел кругом и опустился на землю.

— Выбрались… — облегченно проговорил он, достал кисет, скрутил «собачью ножку», с наслаждением затянулся дымом и молча протянул кисет Карцеву.