Солдаты живут

Чтобы выжить, ей пришлось подчиниться. Она еще дождется удобного момента для бегства. Дяди отобрали у нее Ключ от врат, но они не знали, что это такое. А она не сказала. Они были из тех, кто без колебаний бросил бы опустошенный по их же вине мир и отправился на поиски нового. Завоевать другой мир куда проще, чем восстановить свой.

Хорошо, что поврежденные врата могут самовосстанавливаться по воле Шевитьи, однако это может означать и то, что неисправные врата остались таковыми из-за его нежелания с ними возиться. А ведь Тобо и Суврин, обследовав равнину, сообщили, что все прочие врата в той или иной степени повреждены.

Нынче Шевитья не расположен встречать гостей.

— У меня еще осталось несколько незавершенных дел, — сообщил я ему. Поскольку мой разум давно перестал быть для него тайной, он это уже знал. А немного терпения у него еще осталось.

Он весьма терпеливый сообщник, этот старый дьявол.

145. Сияющая равнина. И тут прилетела Шукрат

Шукрат прилетела, когда я спал, и спустилась в крепость через дыру в крыше. К этому времени я уже настолько был связан с Шевитьей, что знал: она явилась сюда, никого не уведомив. Тут же заявилась моя подружка белая ворона и сделала за Шукрат черное дело — разбудила меня. Я сел, вознаградив птицу парочкой грубых фраз.

— Просто стараюсь помогать. Ведь мне сейчас по твоей милости почти нечем заняться.

— Забавно, как пребывание в тюрьме сокращает возможности, верно? Все идет своим чередом, и ничто не меняется. Но мы и сейчас можем остаться друзьями, согласна? Привет, красавица дочурка. Наконец-то я тебя дождался.

Шукрат выглядела усталой, но готовой действовать.

— Так что случилось, папуля? Где Аркана?

— Аркана съехала с катушек, сбежала домой и теперь по колено в дерьме. — Я рассказал ей все подробно.

— Однако!.. — отреагировала Шукрат.

— Послушай, ведь и ты сможешь стать самой популярной девушкой в городе, если дашь им такой шанс.

— Попробовать они могут. Да только потом сильно пожалеют. Я ведь с Тобо не только в игрушки играла — кое-чему научилась. Но откуда ты все это знаешь, раз она украла у тебя Ключ? Ты ведь не мог слетать на разведку.

— А мы с Шевитьей стали знакомиться. А чем тут еще заниматься, дожидаясь, пока твоя заторможенная дочка задумается, уж не случилось ли чего с ее папулей?

— Вижу, ты еще и много написал.

— У меня осталось мало времени, дочка, — открыл я секрет, которым никогда не делился даже с женой. — Мне так долго и так часто везло, что по закону вероятности моя удача может в любой момент иссякнуть. И осталось лишь одно-единственное дело, ради которого я готов рискнуть. Поэтому я хочу привести все свои дела в порядок, пока что-нибудь не случилось. Я хочу уйти, зная, что сделал все, что Отряд мог у меня попросить, и даже немного больше. — Предчувствие того, что времени у меня осталось совсем немного, все больше не давало мне покоя с тех пор, как мы вернулись из Страны Неизвестных Теней. А когда я очутился в безымянной крепости, оно превратилось в навязчивую идею.

Пока мы разговаривали, Шукрат деловито разгружала свою леталку. Сбросив большой дерюжный мешок, внутри которого что-то застучало, она сказала:

— Дай мне сперва немного отдохнуть, а потом полетим спасать Грязную Задницу. И вовсе не потому, что меня так уж волнует, что они с ней сделали, — сам понимаешь. А чтобы сделать приятное папуле.

— Понимаю. И ценю. Как знать, может, и она когда-нибудь выручит тебя.

— О да, я бы не отказалась.

— Что в мешке?

Сперва ей не хотелось отвечать, но потом она поняла, что молчать нет смысла:

— Раковины улиток. Тобо не хотел, чтобы я летела без защиты. Он за меня волнуется.

— Как он?

— Когда лучше, когда хуже. Но чаще хуже. И в смысле физического здоровья, и в смысле душевного. Это меня пугает. Никто не может сказать, выживет ли он. А если выживет, то сохранит ли здравый рассудок. Боюсь, все это теперь зависит от его матери.

— Что? Сари вернулась?

— Нет. Она точно мертва. Но ее дух, а заодно духи ее матери и бабушки, следуют за Тобо по пятам. Едва его одолевает лихорадка, они тут как тут. Он говорит, что они с ним разговаривают и все время его упрекают. А ему это не нравится. Но я считаю, что ему давно пора к ним прислушаться. Потому что жар и лихорадка начинаются у него всякий раз, когда он делает нечто такое, что его матери не понравилось бы, будь она жива. Даже если это какая-нибудь мелочь — например, забыл почистить зубы.

— Ты и правда веришь, что его преследуют эти женщины?

— Неважно, верю ли я, папуля. Главное, что он в это верит. Даже когда у него проходит жар и с головой все в порядке, он упорно твердит, что мать твердо решила оставаться рядом с ним до тех пор, пока он не перестанет нуждаться в ее опеке. Тогда она обретет свободу и воссоединится с Мургеном. А Тобо просто бесит, когда ему заявляют, что он еще сопливый мальчишка, а его дурное поведение не дает матери отдохнуть. А Сари, очевидно, тоже раздражает его незрелость, потому что ей надоело торчать здесь и нянчиться со взрослым оболтусом.

— И почему мне кажется, что ты недоговариваешь?