Соленое озеро

— И вина, конечно, нет, — прибавил епископ. — Ни вина, ни алкоголя. Как прекрасно сказал Джозеф Смит: «Крепкие напитки и ликеры не для брюха...» Миранда, — сказал он, обращаясь к миссис Пратт номер пятый, — следите, пожалуйста, за Урием. Он только что уронил кусочек рагу на свои воскресные штанишки. Должен также с сожалением констатировать, что у Вооза нет салфетки. И подумать, — сказал он, подымая руки к небу, — что нам в вину ставят многоженство. Я беру вас в свидетели, брат мой: вот у меня пять жен, а все ли у меня идет как следует?

— Вопрос не в том, — сказал Гуинетт.

— Да, — продолжал епископ, — подумать только, что всюду: в Вашингтоне, в Сан-Луи, в Индианаполисе — всюду нас обвиняют, что мы ведем роскошную и развратную жизнь, жизнь фарисеев и саддукеев. А вот вы, брат мой, можете констатировать: бедные, очень бедные люди. И еще сегодня — воскресенье. А вот завтра к завтраку, предупреждаю вас, будет только одно блюдо. По крайней мере, если вы захотите...

— Повторяю вам, не беспокойтесь обо мне, — сказал, выведенный из терпения, Гуинетт. — Вы мне напомнили, впрочем, что завтра я не буду иметь чести присутствовать у вас за завтраком. Я получил приглашение.

— А! — сказал мормон. — Вы, без сомнения, приглашены к его превосходительству губернатору Каммингу?

— Нет, — ответил Гуинетт. — Я приглашен к миссис Ли. Вы, может быть, знаете ее?

Так как в разговоре он не терял из виду Сары, он уловил еле заметное дрожание век молодой девушки.

«Эге, — подумал он, — кажется, я нашел средство привлечь ее внимание».

Он повторил.

— Вы знаете миссис Ли?

— Ну, понятно, — сказал Ригдон Пратт. — Все в Соленом Озере знают миссис Ли, владелицу самой красивой виллы. О, хорошо, что вы будете завтракать у миссис Ли, тогда я за вас не беспокоюсь. Она богата, очень богата.

— А! — сказал пастор.

— Она в большой дружбе с губернатором Каммингом и с генералом Джонстоном. Не далее как вчера, она обедала с ними.

— А! — сказал все более и более заинтересованный Гуинетт.

— Она богата, чрезвычайно богата. Мы, мы бедные люди, в поте лица добывающие хлеб свой. Она...

— Она? — спросил Гуинетт.

Ему показалось, что он замечает блеск зависти во взгляде мормона. Он круто повернул разговор в другую сторону.

— Вы, — сказал он своим прекрасным голосом, которому умел придавать такую убедительность, — вы во всяком случае честные люди. Благодаря знакомству с вами, я уже изменил наскоро составленное мнение о многих вещах: мне просто не терпится, хочется прославить ваши достоинства, и я это сделаю, как только представится случай.

В особенности не терпелось ему остаться поскорее одному в своей комнате; он хотел толком разобраться в некоторых мыслях.

«К черту солдат и воскресное богослужение! — сказал он самому себе. — У меня есть получше чем заняться. Пусть эти дурни сами читают Библию! Если они в ней что-нибудь поймут, тем лучше для них».

Все послеобеденное время он не двигался с места. Часов в шесть к нему постучали.

Вошла Сара Пратт. Он этому не удивился сверх меры. Тем не менее он инстинктивным жестом хотел спрятать стоявший на столе рядом с «Прощанием Адольфо Моно» стакан с виски.

Она презрительно улыбнулась.

— Если она стоит там, так это для того, чтобы ее выпили, — сказала Сара, указывая на стоявшую под столом бутылку.

«О! — подумал пастор, — с ней надо играть в открытую». Тем не менее он считал, что должен сказать какой-нибудь комплимент. Он искал.

— Не нужно ли вам чего-нибудь? — спросила молодая девушка. — Мы обедаем в восемь часов. Мне поручили предупредить вас об этом.

Ему показалось, что он нашел, наконец, нужную фразу.

— Благодарю вас, мисс Сара. Но какое на вас очаровательное платье! Позвольте мне поздравить вас с этим. Оно замечательно идет к вам.

— Вы находите? — сухо сказала молодая девушка.

На Саре Пратт было черное очень простенькое платьице с кружевом у рукавов и у выреза на шее.

— Нахожу, — сказал Гуинетт.

— Платье это носила уже миссис Ли, ваша завтрашняя хозяйка, — сказала она. — Миссис Ли часто дает мне свои старые платья. Мой отец сказал вам: мы бедные люди.

— Хорошо! — пробормотал сконфуженный Гуинетт. — К черту любезности!

И непосредственно, в качестве ловкого тактика, он решил превратить свое поражение в успех.

— Простите меня, — сказал он своим прекрасным, глубоким голосом.

И взял ее за руку.

Она не отняла ее. Казалось, она была где-то далеко. Он придумал вернуть ее на землю почтительным поцелуем в белую руку.

Она взглянула с насмешливым изумлением, но не оттолкнула его.

— Итак, миссис Ли не уезжает на этих днях? — спросила она.

— Не знаю, — пробормотал он. — Да что мне за дело до миссис Ли!

Продолжение этого рассказа покажет, что, говоря таким образом, он был неискренен только наполовину.

— Вы ошибаетесь, — сказала Сара, — и вы поймете это, как только увидите ее. Она совсем по-другому хороша, чем я, знаете ли. Я не говорю об ее состоянии, — вещь, которая тоже может увлечь много возвышенных душ.

Гуинетт прикусил губу.

— До свидания, — сказала она.

И направилась к двери.