Соленые брызги ярости

Памятуя с какой скоростью убралось в сторону стекло, я всерьез опасался его внезапного возвращения обратно – лишаться по неосторожности руки и потом заново мучительно ее отращивать, мне ни разу не улыбалось. Потому, отодвинувшись в сторону, я жестом указал союзнице первой взять тарелку с едой.

Пожав плечами, Мараджела вытащила тарелку, полную тонких разноцветных спагетти, приправленных незнакомым фиолетовым соусом.

– Бери все, что хочешь, – гостеприимно предложила союзница. – Пока мы не отойдем, витрина не захлопнется.

Я боязливо потянулся рукой к ближайшей тарелке с оранжевыми кусочками то ли рыбы, то ли мяса, с гарниром из мелко наструганных овощей. На похищенную мной тарелку витринное стекло не среагировало и, расхрабрившись, я цапнул с по-прежнему вращающейся карусели еще две тарелки с непонятной, но одуряюще ароматной едой.

Пока нагруженный добычей я, стараясь не опрокинуть содержимое тарелок на пол, аккуратно перемещался за ближайший столик, задержавшаяся у витрины женщина раздобыла где-то сбоку от вращающейся карусели тарелок набор столовых приборов из вилки, ложки и ножа, и нагнав меня за столом, выложила добычу передо мной.

– А себе чего не взяла? – удивился я.

– Я не могу сейчас есть, – скривилась Мараджела. – Нет настроения. К тому же этот запах…

– Ну, дело твое. Неволить не стану… Тек-с, и че это у нас тут такое?..

Я ткнул вилкой в оранжевый кусочек.

– Мясо клитки, – откликнулась союзница. – Салата добавь немного, с ним вкуснее.

Поддев ножом несколько кусочков огурца с сельдереем, приправил ими насаженное на вилку мясо и отправил в рот…

Млять! Это оказалось просто охренительно! В жизни ничего вкуснее не едал. Хотя, справедливости ради, не стоит конечно забывать, что я был до одури голодный. И это тоже, без сомнения, повлияло на испытанный мною гастрономический экстаз.

В общем тарелку с мясом клитки я умял за считанные секунды, захотел добавки…

И тут же ее получил.

Метнувшаяся к витрине союзница снова проделала фокус с отпиранием витрины, и вернулась с точно такой же тарелкой, что я только что умял.

– Это че так быстро новая порция приготовилась? – невольно восхитился я.

– Так там же молекулярный наполнитель, – пожала плечами женщина, устанавливая поверх пустой тарелки вторую, с добавкой.

– А, ну да, – я растерянно пожал плечами, и энергично заработал ножом и вилкой.

– На мой вкус клитки здесь, все же, выходят суховатыми, – вдруг пожаловалась наблюдающая за моей едой Мараджела. – Гразуты удаются этому автомату куда сочнее.

– Это еще че такое? – прочавкал я, отодвигая две пустые тарелки.

– На вот, попробуй.

Женщина поставила на освободившееся место передо мной свою тарелку с разноцветными, как мне казалось, макаронами.

Но когда стал есть, с изумлением обнаружил, что радужное спагетти имеет ярко выраженный рыбный вкус.

– Как в тебя только столько лезет, – покачала головой дама, наблюдая за очередной стремительно пустеющей тарелкой.

– Да, тоже было неплохо! – объявил я, расправившись с порцией, и с трудом удержался от желания вылизать тарелку.

– А это и это как называется? – ткнул вилкой в две оставшиеся тарелки.

– Маджору, – палец Мараджелы указал на здоровенную котлетину пепельно-серого цвета. – Это десерт. Сладкое. Лучше съесть в конце. А это – синий слоух, – смещение пальца ко второму блюду, напоминающему растекшуюся по тарелки фиолетовую медузу. – С него, кстати, наоборот, принято начинать трапезу.

– Фигня, внутри все одно все перемешается, – хлопнув себя по плоскому животу, хмыкнул я.

Но продолжить все же решил с «медузы».

Ну что сказать… Было необычно. Что-то среднее между мясным гуляшом и смородиновым желе. Оригинально, сытно и питательно. Но повторять бы не стал. Мясо клитки или гразут, на мой вкус, куда соблазнительней.

А десерт, несмотря на стремный внешний вид, опять же зашел на ура. Даже не знаю с каким из известных пирожных можно сравнить маджору. Больше всего он напомнил мне воздушное безе, но с совершенно другим ослепительно ярким вкусом незнакомого фрукта.

Вдосталь насытившись, я хотел запить съеденное водой из бутылки, но союзница раздобыла откуда-то из тайников витрины пару стаканов какого-то бирюзового напитка, который, в отличии от еды, решила распить вместе со мной.

По вкусу бризалл, как назвала его Мараджела, оказался точь-в-точь хлебный квас.

Провалившись в омут чревоугодничества, я совершенно потерял счет времени, и допивая свой стакан с ужасом вдруг обнаружил, что пошла последняя минута действия четвертой ступени Душелова.

За оставшиеся секунды до конторы местных безопасников мы не успевали уже долететь, даже будь у нас крылья.

– Только не дай мне стать, как они, – вдруг попросила она. – Пожалуйста, Рихтовщик.

Я посмотрел в нерешительно улыбнувшееся мне лицо, отложившей пустой стакан союзницы, и вдруг четко осознал, что если сейчас все пущу на самотек, и хотя бы не попытаюсь ее спасти, потом буду корить себя за это до конца жизни.