Соленый клочок суши

Уровень пены доходил мне как раз до подбородка. Я обернулся. Ноэль-Кристмас с обнаженной грудью стояла в объятиях Ренальдо, на лице которого застыло блаженство. А за их спиной низвергался пенный водопад. Прямо на бунгало Арчи Мерсера.

– Я штурман. Доверься мне, – сказал я, крепко сжимая руку Даун и оглядываясь по сторонам.

– Куда мы идем? – спросила она.

– Оценивать ущерб, – ответил я.

Я сделал глубокий вдох и, погрузившись в пену, стал пробираться через лабиринт ног и тел. Мы то и дело отмахивались от жадных, шарящих рук и с боем прокладывали себе путь сквозь море людей, двигающихся в противоположном направлении – к сцене. Оказавшись в нескольких метрах от веранды, я увидел, что из окон течет пена.

– А вот и повреждения, – сказал я.

Мы проплыли по реке мыльных пузырей до самой веранды. Длинное путешествие в мыльной воде явно нанесло тяжелый урон бикини Даун, и по ее ногам побежали тоненькие ручейки цветной воды. Я глядел на ее обнаженное тело с самыми малюсенькими на свете белыми полосками от купальника.

– Ну, если ты штурман, тогда я – директор круиза. Чем бы вы хотели себя развлечь, мистер Марс? Мы уже поужинали.

– Дай-ка подумать, – протянул я. – Одна тысяча один… одна тысяча два…

Она прижала два пальца к моим губам и сказала:

– Можешь перестать считать.

31. Живот к животу

Скорее всего, шансы на то, что мне выпадет еще один подобный вечер, будут стремиться к нулю всю мою оставшуюся жизнь. Я прекрасно отдавал себе в этом отчет и, невзирая на концентрацию алкоголя и тетрагидроканнабинола[121] в крови, приказал себе запомнить все то, что сейчас произойдет. Очень уж мне хотелось рассказать эту историю в баре, когда мне стукнет восемьдесят. Посетители будут снисходительно улыбаться и думать: «Во старик завирает!» Но когда они посмотрят мне в глаза, то поймут, что это самая что ни на есть правдивая история из моей профуканной молодости.

Мы стартовали на веранде, добрались до кровати и часом позже фишинировали в душе – с которого, кстати, все и началось. В какой-то момент я испугался, не случится ли со мной то же, что с лососем после спаривания. Но мои брачные игры с Даун закончились полным успехом.

После такого надо было срочно поплавать в океане – вымыть тело и душу. Удивительно, но в воде мы оказались одни.

Оргия в надувном замке шла полным ходом. Судя по всему, машину наконец-то удалось заставить работать должным образом и изрыгать пену в нужном направлении. Вечеринка продолжалась. Мы по-собачьи доплыли до берега, и наши животы коснулись черепашьей травы на дне. Я бултыхал в воде ногами и смотрел на луну и звезды.

– Боже, я хотела это сделать с самого первого дня, как мы познакомились, – вдруг сказала Даун.

Я рассмеялся:

– Да, это и в самом деле удивительный прогресс в наших отношениях. Прошло ведь уже больше суток.

Мы лежали рядом и покачивались на волнах. Легкий ветерок принес с вечеринки сиплый голос Боба Сигера.[122] Несколько креветок выпрыгнули из «черепашьей травы» передо мной и запрыгали по воде, спасаясь от небольшой барракуды. Я протянул руку, и, к моему удивлению, одна из креветок приземлилась прямо мне на ладонь. Я взглянул на ее извивающиеся ножки и фосфоресцирующие глаза.

– Я знаю, каково тебе, приятель, – сказал я и бросил ее подальше от хищной рыбы.

Даун перевернулась на живот и, хватаясь за дно коготками, подползла ко мне.

– Мы встречались раньше, Талли, – сказала она, распластавшись на мне как гигантский Скат.

– В другой жизни, наверное, – ответил я со смехом.

– Ага, что-то в этом роде.

Может, всему виной сочетание полной луны, шампанского, марихуаны и того факта, что я не спал с женщиной почти год. Я успел навести на эту женщину пистолет, стоя перед ней в чем мать родила и демонстрируя эрекцию, разрешить ей заплатить за мой ужин, слизать ванильное мороженое с ее грудей, сходить с ней на пенную вечеринку и четыре раза трахнуть – а знал ее только как Даун. Кажется, я позабыл, как следует себя вести в приличном обществе. Я заглянул ей в глаза и спросил:

– Как твоя фамилия?

– По-моему, фамилии в тропиках значения не имеют, – отмахнулась она, пододвигаясь вверх, пока мы не оказались живот к животу, как поется в той старой песне калипсо.

– Кажется, ты наскочила на риф, – заметил я.

– Надеюсь, – улыбнулась она. – Похоже, я застряла здесь до прилива.

Где-то посреди ночи, когда прилив спал, пенная вечеринка начала сворачиваться. Толпа потихоньку рассасывалась. Пора вылезать из воды.

– Надо найти Ноэль-Кристмас, – сказала Даун и направилась к моему бунгало, не обращая ни малейшего внимания на собственную наготу. Я же со своим пуританским воспитанием полетел за ней как угорелый.

К моему удивлению, бунгало выжило, хотя на потолке еще болтались клочья пены, а в воздухе висел запах «пинья-колады».

– Да, такой уборки это место еще не видывало, – сказала Даун, застегнув верхнюю пуговицу моей второй гавайской рубашки, которую вытащила из шкафа. – Могу я позаимствовать у тебя и шорты тоже?

Я бросил ей шорты из рюкзака, а себе достал сухие плавки.

– Куда пойдем? – спросил я.