Соленый ветер

Уэстри засунул руки в карманы и искоса посмотрел на меня с насмешливой улыбкой:

– Мне нравится твой темперамент. Иди сюда, дай на тебя посмотреть.

Я пробыла в его объятьях дольше, чем обычно позволяла себе на базе, но сейчас это казалось несущественным.

– Уж больно ты спокоен, – парировала я.

Он пожал плечами:

– Если бы ты прошла через то же, что и я, тебя бы тоже мало волновал корабль на горизонте.

– Но что, если они идут сюда?

– Возможно. Но говорить об этом пока рано.

Я вздохнула:

– Мы провели здесь столько месяцев, и вот, перед самым отъездом…

Уэстри погладил меня по подбородку и провел пальцем по лицу. По спине побежали мурашки.

– Пойдем в бунгало, – прошептал он, уткнувшись мне в шею.

– Прямо сейчас?

– Почему бы нет?

– Был приказ оставаться в казармах, – слабо запротестовала я.

Уэстри посмотрел на меня большими ореховыми глазами.

– Но, возможно, это наша последняя возможность вместе побыть в бунгало до того, как…

Никто не знал, что произойдет дальше, и я поняла: это действительно важно.

– Хорошо.

– Если повезет, получится проскользнуть сквозь джунгли незамеченными.

– Думаешь, там безопасно?

– Если что, мы увидим корабль с пляжа и успеем вернуться.

Я вздохнула, вспомнив, как полковник Донехью избил Уэстри в бараках.

– Тебе ведь за это попадет?

– Возможно, – его глаза блеснули в вечернем солнце, – но это не важно.

Он взял меня за руку, и я бросила взгляд на второй этаж. У окна маячила фигура Китти. Я указала в сторону пляжа и помахала рукой, в надежде, что она поймет. Но подруга отвернулась.

* * *

Уэстри отпер дверь бунгало, мы вошли внутрь и с облегчением вздохнули.

– Мы как беглецы, – сказала я.

– Так и есть.

Он положил руки мне на талию.

– Уэстри?

– Да, милая?

– Я была здесь несколько дней назад и испугалась.

– Чего?

– Приходила Тита.

– Тита?

– Пожилая женщина, с которой жила Атея. Она шаманка, духовная наставница. Я не уверена, но, похоже, она знает насчет Атеи.

– Откуда?

– Не знаю. Она опять предупредила меня о проклятии. Сказала, что единственный способ его разрушить – восстановить справедливость.

Уэстри вздохнул:

– Не верю ни слову.

– Почему не поверить? Она знает это место лучше, чем мы.

– Вы обе не понимаете – восстановление справедливости может привести к куда более серьезным последствиям, чем наше чувство вины.

Уэстри сел на старый деревянный стул. Я впервые заметила в его взгляде что-то таинственное. Ему было нелегко хранить тайну, но он держался твердо.

– Как тебя убедить, что мы не можем искать справедливости? Во всяком случае, той, о которой говоришь ты. Случилось так, как случилось. Всё, точка.

Я кивнула и взяла его за руку. Было глупо ссориться в этот вечер. Я выглянула в окно и разглядела вдали корабль.

– Он еще там.

Уэстри прижал меня к себе, и я вспомнила о письме, где призналась ему в своих мечтах о будущем. Он прочитал? Он тоже хочет провести со мной жизнь? Я судорожно вздохнула:

– Уэстри?

– Да, любовь моя?

– Ты получил письмо?

– Нет. Я давно здесь не был.

Он направился к половице, но я удержала его.

– Подожди, – застенчиво попросила я, – спрячешь в карман, когда будем уходить. Я хочу, чтобы ты прочитал его без меня.

– Плохие новости?

– Нет, нет. Просто подожди.

Он кивнул, крепко прижав меня к себе, а потом включил маленький приемник, и снова заиграла французская радиостанция. Обнявшись, мы начали танцевать.

– Не будем думать ни о чем, кроме нашей любви.

– Хорошо, – прошептала я.

Его слова, подобно магии, рассеяли войну, беспокойство о Китти, жуткое убийство на берегу. Бунгало вновь принадлежало только нам двоим.

* * *

Вскоре после заката Уэстри поцеловал меня в щеку.

– Похоже, нам пора.

Я чувствовала его беспокойство. Не знаю, было ли дело в приближающемся враге или пугающем осознании скорой разлуки, но наше время подходило к концу.

– Наверное, – согласилась я, задумавшись о том, что будет, если мы останемся в бунгало и на остров нападут японцы.

Я встряхнула платье и поправила прическу.

– Не забудь письмо.

– Конечно. – Он наклонился и залез под половицу. – Но какое письмо? Тут ничего нет.

– Глупости. – Я села рядом с ним. – Конечно, есть. Может, оно куда-нибудь завалилось?

Я засунула руку под половицы, но, к моему ужасу, даже в глубине ничего не обнаружила.

– Боже, Уэстри. Его нет.

– Как нет? Никто не знает о тайнике – если ты никому не рассказала.

– Конечно, я никому ничего не рассказывала.

Где-то в океане сверкнул огонь, и Уэстри забеспокоился сильнее.

– Потом разберемся. Я должен проводить тебя назад.

Дверь со скрипом закрылась, и Уэстри запер ее.

– Вернемся через джунгли. Так безопаснее.

Я кивнула и взяла его за руку. Идя сквозь чащу, я думала о письме. Кто и зачем забрал его? У нас осталось так мало времени… Я хотела, чтобы Уэстри знал о моих чувствах и надеждах. Будет ли возможность ему сказать? Взаимно ли это?

Но когда мы подошли к базе, я больше не думала о письме. Меня волновало совсем другое.

– Уэстри, – в панике прошептала я, подойдя к женским казармам, – мы должны вернуться!

– Почему? – удивился он.

– Картина. Мы забыли картину.

– Заберем потом.

– Нет! Тот, кто забрал письмо, мог взять и картину.