Соленый волк

А перчатки спасают далеко не всегда. Даже с перчаток можно снять потожировые выделения, причем с генотипом преступника. Экспертиза, правда, требуется уже другого уровня. Но криминалистическая лаборатория в районе серьезная, группа из Москвы работала, техники много новой навезли. Большая часть добра так и осталась на балансе отдел а.

— Вместо перчаток платок можно использовать, — сказал Стасов.

— Тогда этот платок… платки здесь где-то валяются.

— Дело не в этом.

Егор приблизился к покойнику, взял за плечи, развернул к себе спиной и осторожно оттянул воротник. На шее открылась родинка размером со спичечную головку. Даже цвет такой же темно-коричневый.

— Ну вот, а мы его у Годовалова искали, — усмехнулся Максим.

— Кого искали? — спросил Дементьев. — Горбина?

— Ну, фамилию-то мы не знали… Это ты удачно нам позвонил.

— Я как чувствовал.

— Что труп криминальный?

— Понятно, что криминальный.

— Что там за котельная в Стишках?

— Да проходила информация, что людей там сжигают.

— Не слышал.

— С обыском, говорят, приезжали, смотрели, обнюхивали, чисто все.

— Если там реально крематорий, так просто следы не замести. Или и не было ничего, или кто-то предупредил.

— Говорили, что Борщевик там людей сжигает. Вот я и подумал, может, и этого туда везли. Они как раз на Стишки шли.

Максим приложил к уху телефон. Группу Дементьев вызвал, возможно, Малахов уже в курсе. А если нет, нужно позвонить и сообщить. Человек с родинкой, криминальная кочегарка — это не блинчики с мясом, которые Люба всучила Максиму со строгим наказом накормить Малахова.

* * *

Стелла прошла сквозь стену, остановилась, печально посмотрела и протяжно вздохнула. Артем своими ушами услышал этот звук, похожий на стон… и проснулся. Открыл глаза, Стелла исчезла. На окнах плотные парчовые шторы, но все равно видно, что на дворе уже утро. И на часах половина десятого. А как же служба? А как же совещание?

Рядом с ним лежала Ева, глаза закрыты, волосы раскиданы по подушке. Вроде бы спала, но стоило только Артему оторвать голову от подушки, как она набросилась на него и уложила на обе лопатки!

— Лежать!

Матрас высокий, невероятно мягкий, лежишь, как будто на облаке, но при этом не проваливаешься. И даже когда Ева навалилась, матрас почти не прогнулся.

Дорогой матрас, Артем знал цену, сам такой покупал. И со Стеллой на таком лежал — в своем доме, в Подмосковье. Денег у него много, на личном счету миллионы, причем честно заработанные на отцовском наследстве. Но ему ничего не нужно, только чтобы дом на Колхозной оплачивать, ну, продукты на питание Любе оплачивать, а так ему и зарплаты хватает.

— На службу мне, — улыбнулся Артем, глядя на Еву.

Она уже забралась на него верхом. Еще не в седле, но уже в позе наездницы. Волосы распущены, глаза горят, плечи расправлены, грудь высоко поднята. Грудь нерожавшей женщины, откорректированная талантливым хирургом. И губы у нее накрашены, и глаза, и лицо под тонким слоем тонального крема. Ну да, время уже половина десятого. Проснулась пораньше, накрасилась и снова в постель.

А выглядела она после вчерашнего очень хорошо. Выпили они немало, гуляли чуть ли не до утра. Артем чувствовал себя, мягко говоря, неважно, а ей хоть бы хны. Сильная у нее природа, видно, что здоровье отменное.

— Лежать!

— Но мне нужно.

— Стоять!

Ева зашевелилась на нем, вращательными движениями создавая прилив крови к месту, которому она отдала команду. И которое выполняло приказ. Но на тумбочке зазвонил телефон Малахова, и он не смог махнуть на него рукой.

Звонил Макс.

— Утро доброе! Артем Иванович? — спросил он.

— Доброе… — кивнул Малахов. И вдруг понял, что Ева уже в седле. И уже в движении, медленно разгоняя коня. При этом она озорно и коварно улыбалась. Знала, что не хватит у него воли остановить ее. — Очень доброе.

— А мы тут человека с родинкой обнаружили. Задушили его. И из машины выкинули.

— Задушили? — Артем тоже чувствовал, что ему не хватает воздуха.

— В кочегарку его везли сжигать. Дементьев перехватил.

— Какой еще Дементьев?… А-а!..

— С вами там все в порядке?

— Преступников задержали?

— Да нет, не смогли. Но тело они сбросили. Думали, что не уйдут.

— Номера запомнили?

— И даже владельца установили. Машина принадлежит потерпевшему.

— Это очень хорошо.

— Что хорошо? Как мы теперь на преступников выйдем?

— Все равно хорошо.

— Есть предположение, что были люди Борщевика.

— Очень хорошо!

— Да, но это всего лишь предположение. Вилами по воде… Я вас там не отвлекаю?

— Я тебе перезвоню!

Артем и хотел вернуть телефон на тумбочку, но не смог удержать в руке, а, выронив, даже не стал смотреть, куда он упал. Все равно. И служба его сейчас мало интересовала. И до человека с родинкой не было никакого дела.

У самой финишной черты Ева перешла на галоп, в затяжном прыжке взяла барьер. И он испытал чувство полета, и она, и ленточку на финише они сорвали вместе…

— Уходишь? — в изнеможении спросила она.

— Ну, если ты приглашаешь, вечером вернусь.

— А что я сейчас, по-твоему, делала?

— От такого приглашения отказаться невозможно, — улыбнулся Артем.

— Ты только там сильно не бегай.

— За кем?

— Ну, кого вы там не задержали?