Солги обо мне. Том второй

Строго говоря, мне насрать, кто ее порет, главное, чтобы это было в свободное от работы время и не приводило к вот таким последствиям. Мне даже было бы любопытно посмотреть на ее ёбаря - никогда не понимал, что мужики находят в таких как она. Поправочка - нормальные мужики, а не обожравшиеся стриптизерш, эскортниц и содержанок «денежные мешки», которым тупо прикольно поиметь «обычную не такую бабу».

— Что я должна сделать? - Виктория захлопывает дверцу в нишу с мусорным ведром, поворачивается ко мне и сама допивает противный зеленый чай, пока я лениво и без аппетита жую ломтик ветчины.

Я поднимаю палец и тяну время, чтобы утащить с тарелки с нарезкой еще несколько кусочков. Ну и чтобы коза еще немного понервничала, а не воображала, будто за виляние задом ей все сойдет с рук. Она поджимает и расслабляет губы, тарабанит ногтями по тонкому краю фарфоровой чашки, но все же молчит, не рискуя лезть на рожон.

Только когда, по моему личному секундомеру, истекает время нервной паузы, я перехожу к моральной порке. И пусть радуется, что на этот раз обойдется только этим, потому что, если бы не Ника, я бы точно взял в руки ремень и содрал с нее шкуру.

— Прежде чем я решу, что все-таки хочу с тобой сотрудничать, Виктория, я должен быть уверен, что все эти разговоры, типа, «я устала» или «я занята», или «у меня не то настроение» ты оставишь для своих алкашек и трахарей. Потому что все это, - делаю символический круг пальцем, имея ввиду всю ее никчемную жизнь, - я брал обязательство оплачивать не из доброты душевной или потому что мне не по хуй, что с тобой будет. Я оплачиваю твои расходы - которые, кстати, не контролирую только потому, что надеюсь на твою честность! - а ты оказываешь мне услуги.

Виктория согласно качает головой.

— Согласись, я не так часто прошу тебя выполнять свои обязанности, чтобы получать взамен такую черную неблагодарность. Я не подкладываю тебя под разных извращенцев, не заставляю делать совсем уж откровенную дичь и в целом ты вполне неплохо существуешь и даже получаешь дополнительную выгоду, потому что некоторые «папики» задерживаются в твоей койке не на одну ночь и охотно благодарят разными подарочками. Иногда очень даже щедрыми. Как Смолянов, например… Или Варский.

Она так резко вскидывает голову, что я не могу удержаться, чтобы не «наградить» ее садисткой ухмылкой.

— Что? Думала, я не узнаю, про твой валютный счет в банке? - Это было так банально, что я даже особо не разозлился на его существование. Просто сделал пару звонков и попросил держать счет «на контроле», чтобы, в случае чего, его быстро заморозили под предлогом подозрительной активности. - Или про ипотеку, которую ты пыталась оформить?

С ипотекой вообще было весело, потому что Виктория пыталась взять ее под купленные справки о доходах в компаниях, где она не работала. Добилась только то, что бухгалтера получили по шапке за такую «благотворительность».

— Мне все равно, как ты пытаешься накопить на пенсию, - и это абсолютная правда, - но до тех пор, пока ты работаешь на меня - будут действовать только мои условия. И я, блядь, реально в душе не ебу, что тебя не устраивает? Ты одеваешься за мой счет, жрешь и пьешь за мой счет, лазишь бухая по барам за мои бабки, но продолжаешь чего-то там выебываться и корчить из себя непонятно что. А ведь я прошу просто выполнять договоренности. Все, Виктория. Максимально просто и прозрачно, чтобы это понял даже твой одноклеточный мозг. Но ты продолжаешь нарываться.

Ее руки дрожат, когда она возвращает чашку на блюдце. От противного звяканья даже зубы сводит.

— Я просто хотела, чтобы у меня было… немного на черный день, - оправдывается она, но я прерываю ее скулеж.

— Вообще не интересно, Виктория. Собирай на здоровье - как будто мне не по хуй. Но лепить из меня идиота не надо. Если у тебя появились лишние деньги или альтернативные источники заработка - флаг тебе в руки и барабан на шею, и пусть девочку танцует тот, кто ее оплачивает.

— Это не то, что ты думаешь!

— А я вообще ничего не думаю. Нашла другого спонсора, значит, уёбывай - и пусть он оплачивает все твои хотелки. Посмотрим, надолго ли его хватит.

Поняв, что ее никчемный мозг не может родить ни одного мало-мальски приемлемого оправдания, она делает ровно то же, что делают все остальные бабы - воет. Заламывает руки и громко воет, противно подтирая сопли. До чего же мерзкие звуки. Фу, блядь!

Чтобы хоть как-то подавить нарастающую злость, хватаю первое, что попадает под руку - блюдо с разносолами - и швыряю прямо ей в голову. Бестолочь даже не успевает толком отвернуться, и осколки оставляют следы на ее раскисшей, накачанной разной косметической дрянью роже. Даже странно, что вместо крови оттуда не вытекает какая-то другая жидкость. Мартышка кричит и закрывается руками, когда валится на пол. Приходится встать рядом, схватить ее за волосы и убедиться, что на самом деле все и близко не так плохо, как она старается преподнести.