Солги обо мне. Том второй

Я не любитель часами торчать в душе, но сегодняшнее утро становится исключением из всех правил. Торчу под ледяными струями минут тридцать, в надежде, что вслед за мышцами одеревенеют и мысли, и покроются льдом образы Веры в голове. Еще слишком живые, чтобы я случайно не назвал жену ее именем. Но Планетка там. Она все равно там, даже когда я начинаю выуживать из памяти тот ужасный день, когда схлопотал осколок - и только чудом остался жив. Избавиться от нее не помогает ничего, ни один гребаный способ.

А когда бреюсь, то вижу ее отражение в зеркале и поворачиваюсь как дурак, чтобы убедиться, что ее там нет.

— Это было очень… неожиданно, - еле слышно говорит Валерия, когда я возвращаюсь в комнату, чтобы быстро одеться на работу.

Жена лежит в постели вся такая же взъерошенная после моего утреннего напора. Жар от ее пылающих щек чувствуется даже в другом конце спальни.

— Тебе не понравилось? - Быстро застегиваю ремень и бросаю взгляд в зеркало, чтобы расправить воротник рубашки.

— Мне? Нет! - торопливо отвечает она и тут же исправляется: - В смысле, да! В смысле, все хорошо! Я просто не ожидала. Не думала, что так может… быть у нас…

Я позорно сбегаю из дома, не дослушав.

В офис приезжаю в прямом смысле слова вздрюченный, но каким-то чудом не устраиваю нагоняй нерадивым сотрудникам. Даже худо-бедно провожу два совещания и отправляюсь на встречу с поставщиком снаряжения, которого долгое время брал измором, потому что компания довольно известная, репутацией дорожит сильнее, чем девственница - невинностью, и работает, соответственно, только с проверенными «именами». Пришлось в буквальном смысле из кожи вон лезть, чтобы получить рекомендации и заручиться поддержкой пары крупных фирм, которые могут поручиться за чистоплотность «Щита». Никто не хочет, чтобы на наемнике, которого найдут дохлым где-нибудь в стране третьего мира, оказался шмот с его лейбой. Даже если мои ребята не наемники - и я тщательно слежу за тем, чтобы все сотрудники не «левачили» разным сомнительными похождениями.

После встречи - на часах уже почти четыре после полудня - забегаю в любимый магазин игрушек Вовки и беру сыну новую порцию фигурок к конструктору. На прошлой неделе мы собирали пиратскую крепость, и я только потом понял, что не хватает пальм, бочек и разного дополнительного декора, который, конечно же, хитрожопые производители продают отдельно. В итоге беру еще одну коробку, внутри которой пожарная станция, пожарная машина, человечки-пожарные и даже работающий маленький гидрант. Из детского магазина забегаю в цветочный - беру Лере букет гвоздик (первая в моей жизни женщина, которая их любит). Утром так резко вылетел из дома, что даже не сказал ей ничего на прощанье. А после нашего утреннего секса, она, как многие женщины, уже могла себе придумать разной фигни.

К счастью, все хорошо. Валерия встречает меня с улыбкой, довольная и румяная, как колобок. Иногда меня реально жрет совесть за то, что она тратит на меня жизнь, которую могла бы провести рядом с действительно любящим ее мужчиной. Но потом я замечаю, как она возится с Волчонком, и вспоминаю, как в ответ на мое предложение заключить договорной брак, в котором она станет матерью моему сыну, Лера расплакалась и долго, очень долго рассказывала, что уже давно любит его как родного.

Вот и сейчас, когда я вывожу их погулять, она вьется над Вовкой, как коршун: одевает, обувает, вкладывает салфетку в каждый карман комбинезона, чтобы сын учился вытирать руки самостоятельно. А в парке, где в это время суток уже полно народа с мелюзгой, всегда пристально следит, чтобы Волчонок не упал.

Пока они идут к автомату, где накручивают сахарную вату, я в который раз вспоминаю Планетку. Что мне, черт его все дери, делать со всем этим? Она знает про моего сына? Нашего сына.

Или, может быть…

— Папа! - Волчонок, шлепая по лужам, налетает на меня и хватает за ногу, привлекая внимание.

Поднимаю его высоко над головой, кручу и оттаиваю под звуки его заливистого смеха.

Мой сын - смысл моей жизни.

Несколько лет назад я бы только фыркнул, если бы кто-то сказал, что я буду так зависим от одной маленькой жизни и превращусь в того самого оголтелого папашу, который может часами хвастаться друзьям успехами своего мальчишки. Но это истинная правда. Я помню Вовкин первый зуб, потому что как раз в тот день сам кормил его с ложки. У сына он вылез месяцев в восемь, и Лера сильно переживала, что это может быть признаком какого-то неприятного отклонения, хотя врачи в один голос говорили, что с ним все в порядке. В тот день я кормил его пюре и услышал, как ложка обо что-то цокнула, заглянул - а там целый зуб торчит. Через неделю их было уже три, и все - без криков, бессонных ночей и других фокусов.

Я помню, как он сделал первый шаг, хотя и увидел это по видео, которое прислала жена.

Я помню его первое «па!», которое случилось после «мама!» и «Дадада!»

Я помню, как он пах в тот день, когда Олег буквально швырнул его на пол, словно бездомного котенка. И хорошо помню, как пахнет сейчас - детским шампунем и мылом с ромашкой.