Солги со мной

Вдруг вспомнились слова Эндрю.

– А если Артан? Эндрю, ты с ним говорил? Просил быть жестче?

Эндрю вышел с бутылкой пива.

– Да, просил.

– Может, он тебя не так понял?

Эндрю вздохнул.

– Возможно. Он плохо говорит по-английски.

– Он способен убить собаку? – Я поморщился.

Дейзи, тихо сидевшая на полу у кухонной двери, кашлянула и хрипло ответила:

– Не способен.

– Уверена? – спросил я, заставив ее посмотреть мне в глаза.

Она уставилась на меня из-под ресниц, плотно сжав губы, кивнула и наконец произнесла:

– Он хороший.

– Наверное, когда на твоих глазах погибают близкие, становишься менее сентиментальным по отношению к животным, – заметила Элис.

Эндрю положил свободную руку ей на голое плечо. В душном воздухе я отчетливо ощутил, насколько тверда их позиция. Между ними пробежало какое-то электричество, взаимопонимание, и меня захлестнула волна ненависти. Не его это дело – все улаживать! У него нет на нее прав, и однажды я это ему докажу! Пусть придется подождать удобного момента, но он мне заплатит!

Глава 17

Ночью шел дождь, и утром подушки были сырыми, а серебристые деревянные стулья – в черных полосах. Вода скопилась лужицами по внешнему краю террасы и капала на стол сквозь щели в навесе. Окровавленная футболка и брюки, которые я постирал, мокрые и тяжелые болтались на ветке большой оливы. Небо затянуло, хмурые облака на горизонте почти скрыли Албанию, море посерело.

Хлеб, как и молоко, закончился, а за свежим никто не съездил. Я нашел в буфете пару печеньиц и сварил черный кофе, который выпил не садясь у кухонной стойки. Грязная посуда со вчерашнего дня, ужина и даже завтрака, лежала в раковине в холодной жирной воде. Следовало бы ее помыть, но у меня не хватило сил. Было похоже на конец отдыха, конец вечеринки, когда уже невозможно ничего исправить. Мир в буквальном смысле отсырел, даже цикадам выключили звук, воцарилась полная тишина, если не считать редкого крика петуха вдалеке и шороха метлы Артана. Я наблюдал за ним из кухонной двери: черная футболка и джинсы, кепка низко надвинута на лоб; движения отрывистые и короткие, как будто работает из-под палки. Заметил мой взгляд и остановился. Робко растянул губы – не улыбка даже, а как будто поморщился.

Вошла Тина, плотнее запахивая розовый халат.

Артан снова взялся сметать с террасы воду и листья.

– Спросить его про собаку? – сказал я, следя за ним взглядом.

Она зевнула, потирая уголки сонных глаз.

– Нет, оставь…

Я повернулся.

– По крайней мере, рабочие сделали перерыв.

– Вероятно, слишком мокро.

Впорхнула Элис, в джинсах и укороченной синей кофте в стиле пятидесятых. Сказала, что хорошо спала, что так приятно утром в душе…

– И тихо, слава богу! Хоть бы они наткнулись на породу и перенесли стройку южнее!

– Все может быть.

Я поцеловал ее в макушку, вдыхая аромат шампуня. Меня тронули ее попытки поднять нам – или себе – настроение.

– Давайте на обед устроим барбекю! Вы как? Артан! – крикнула она, высовываясь из двери. – Найдется минутка убрать около барбекю? Барбекю… Там внизу… Еда… – Она старалась объяснить жестами.

– По-моему, его английский гораздо лучше, чем мы думаем, – заметил я.

– С чего ты взял? – удивилась Тина.

Я открыл было рот, чтобы намекнуть, но передумал.

Элис вернулась и начала составлять список, закусив губу. Помню, еще подумал, что это сексуально.

– Пол, сгоняешь в магазин? – Протянула мне ворох банкнот. – Придется съездить в большой супермаркет в Тригаки. Километров пять в сторону Пироса.

Я удивился, но обрадовался просьбе. Значит, я снова вернул ее расположение. Я ее правая рука. Кивнул, пряча в карман деньги.

– Взять «Гермес»? Его тяжеловато парковать…

Она на секунду задумалась.

– Нет, бери уж «Хендэ».

Тина отыскала ключи, и я сел за руль, отодвинув кресло, чтобы хватало места ногам. Когда повернул ключ в зажигании, включился диск, и снова заиграла «Неприглядная черствость». Я нажал стоп, воткнул скорость и медленно пополз к воротам. Из дома сзади выбежала Тина. Я нажал кнопку и опустил стекло.

– Еще один пункт к списку! Элис забыла щелочь…

– Чего-чего забыла?

– Щелочь. Сырые оливки так и валяются без дела. Она обнаружила хитрый и быстрый способ мариновки, нашла в Интернете. Но нужна щелочь. Найдешь без проблем – это Греция.

– Ладно. Тина…

Она уже повернулась уходить.

– Да?

– Я не убивал эту собаку. Ты же мне веришь?

Она кивнула:

– Знаю, это была ошибка.

Отъезжая, я почувствовал облегчение, хотя, конечно, ее ответ прозвучал двусмысленно.

Тригаки оказался пыльным городишкой на холме, в стороне от дороги. На окраине разместилось что-то вроде промзоны, с маленькими круговыми перекрестками и паутиной служебных проездов вокруг складов, где продавали оптом сантехнику и горшки для цветов. Центр, под облачным небом, был оживленным. Имелась даже на удивление современная аптека. Старики играли в триктрак, женщины в платках стояли в очереди у фургона с кудахтающими курами.

На мгновение я пофантазировал, как проезжаю город насквозь и рулю в аэропорт или вообще куда глаза глядят. Отдых не удался – сплошная смерть, печаль и жестокость, хотя и совершенно неожиданного свойства.