Солнечная буря

Когда в четверть девятого утра Ребекка позвонила в офис церкви «Источник силы», к телефону подошла Анна-Гюль Кюрё, секретарша пасторов. Ребекка только что отвезла детей и направлялась к машине. Она спросила Томаса Сёдерберга и услышала, как женщина на том конце провода задержала дыхание.

— Сожалею, — сказала Анна-Гюль, — они Гуннар Исакссон на утреннем совещании, они просили их не беспокоить.

— А Веса Ларссон?

— Он болен, его также нельзя беспокоить.

— Тогда я хотела бы оставить сообщение Томасу Сёдербергу. Я хотела бы, чтобы он перезвонил мне на номер…

— Сожалею, — вежливо перебила ее Анна-Гюль. — Но во время Чудотворной конференции пасторы очень заняты и не успевают перезванивать всем, кто их разыскивает.

— Послушайте, я юридический представитель Санны Страндгорд, — начала Ребекка. — И я…

Женщина на другом конце провода снова перебила ее:

— Я прекрасно знаю, кто ты такая, Ребекка Мартинссон. Но, как я уже сказала, во время конференции у пасторов нет времени.

Ребекка сжала кулаки.

— Тогда передайте пасторам, что я не исчезну, даже если они будут меня игнорировать, — сердито проговорила она. — Я…

— Я ничего не собираюсь им передавать, — ответила Анна-Гюль. — И у тебя нет ничего, чем ты можешь мне угрожать. А сейчас я вынуждена закончить разговор. До свидания.

Ребекка достала из уха гарнитуру и засунула в карман пальто. Подойдя к машине, она подняла лицо вверх, чтобы снежинки падали ей на щеки. Через несколько секунд лицо у нее остыло.

«Черта с два, — подумала она. — Я не собираюсь отступать. Вам придется поговорить со мной о Викторе. Вы думаете, что у меня ничего на вас нет. Это мы еще посмотрим».

* * *

Томас Сёдерберг жил со своей женой Майей и двумя дочерьми в огромной квартире в центре города над дорогим бутиком. Шаги Ребекки эхом отдавались на лестнице, пока она поднималась на последний этаж. Стены были облицованы коричневым камнем с белыми окаменелостями. Все таблички на дверях были изготовлены из бронзы, фамилии выгравированы одним и тем же изящным наклонным шрифтом. В таком тихом подъезде кажется, что старички прильнули ухом к дверям, силясь понять, кто же пришел.

«Давай же, — сказала себе Ребекка. — Какой смысл пытаться понять, хочется или не хочется тебе это делать? Просто надо это пережить. Как визит к зубному врачу. Широко открыть рот — и скоро все закончится». Она приложила палец к звонку у двери с фамилией Сёдерберг. На долю секунды ей показалось, что дверь может открыть сам Томас, и она подавила в себе импульс развернуться и кинуться вниз по лестнице.

Дверь открыла сестра Майи Магдалена.

— Ребекка, — проговорила она.

Ее лицо не выражало удивления. Ребекке показалось, что ее здесь ждали. Возможно, Томас попросил свояченицу взять на работе отгул и посадил ее сюда охранять свою маленькую семью. Магдалена мало изменилась — все та же практичная прическа под пажа, что и десять лет назад. На ней были немодные джинсы, заправленные в высокие шерстяные носки домашней вязки.

«Она придерживается своего стиля, — подумала Ребекка. — Вот уж кто никогда не потянется за концепцией успеха и не напялит туфли на высоких каблуках. Живи она в девятнадцатом веке, она всегда носила бы накрахмаленную униформу медсестры и плыла бы на утлом челне в забытые богом деревни со шприцами в саквояже».

— Я пришла, чтобы поговорить с Майей, — сказала Ребекка.

— Мне кажется, вам не о чем разговаривать, — ответила Магдалена, держась одной рукой за ручку двери, а другой упираясь в косяк, чтобы Ребекка не могла проскользнуть мимо нее.

Ребекка повысила голос, чтобы ее слышно было в квартире:

— Скажи Майе, что я хочу поговорить с ней о «Виктори-Принт». Хочу дать ей шанс уговорить меня не идти в полицию.

— Я закрываю дверь, — злобно сказала Магдалена.

Ребекка положила ладонь на косяк.

— В этом случае ты переломаешь мне все пальцы, — произнесла она громко, так что эхо разнеслось по всей лестнице. — Давай же, Магдалена. Спроси Майю, не хочет ли она поговорить со мной. Скажи, что речь идет о ее доле в торговом доме.

— Я закрываю, — прошипела Магдалена и приоткрыла дверь, словно собираясь ее захлопнуть. — Если ты не уберешь руку, то я не виновата.

«Ты не захлопнешь, — подумала Ребекка. — Ты же медсестра».

Ребекка сидит на стуле и листает журнал. Журнал прошлогодний. Ее это не волнует. Она все равно не читает. Через некоторое время медсестра, принимавшая ее, возвращается и закрывает за собой дверь. Медсестру зовут Росита.

— Ты беременна, Ребекка, — говорит она. — И если ты уверена в своем решении сделать аборт, то надо записаться на чистку.

Чистка. Они выскоблят из нее Юханну.