Солнечная буря

– Если рассматривать ситуацию ретроспективно, то аномально высокий поток гамма-лучей, наблюдавшийся нами в начале бури, мог послужить предшественником выброса коронарной массы. Но тогда, когда бушевала буря, у нас не было времени для повторного моделирования…

Бад вмешался:

– Вам кажется, что само Солнце вас подставило? Потому что оно не повело себя так, как вы ему велели?

Михаил ответил:

– Я пытался объяснить Юджину, что о чьей-то вине тут говорить не приходится. Юджин обладает самым блестящим умом из тех ученых, с которыми мне довелось работать, и без его блестящих прогнозов…

– Мы бы никогда не узнали о приближении бури, мы бы никогда не построили щит, никогда не спасли бы столько жизней… – Бад вздохнул. – Вы не должны так терзаться, Юджин. И сейчас нам очень нужна ваша помощь – еще больше, чем когда-либо.

– Времени у нас немного, – вставил Михаил. – Масса плазмы движется гораздо быстрее, чем при обычном выбросе.

– Но сейчас у нас не обычный день, так? Сколько у нас времени?

– У нас есть час, – ответил Михаил. – Может быть, даже меньше часа.

Вот так ответ. Бад с трудом поверил в то, что услышал. Что же можно успеть сделать за час?

– И что произойдет первым делом?

– Ударная волна, – отозвался Юджин. – Более или менее безобидная. Она даст уйму радиошума.

– А потом?

– Потом обрушится основная масса плазменного облака, – ответил Михаил. – Величиной с Солнце, более миллиона километров в поперечнике, эта гадость летит прямо к Земле. Как ни странно, при такой протяженности масса довольно неширока и по форме напоминает чечевицу. Мы полагаем, что такая форма объясняется необычностью формирования массы. Облако состоит из релятивистских частиц – большей частью, это протоны и электроны.

– Релятивистские – это означает, что они движутся со скоростью, близкой к скорости света?

– Да. И у них очень высокий заряд энергии. Очень. Полковник, протон не обгонит свет, но, приближаясь к предельной скорости, он накапливает уйму кинетической энергии…

– И бед натворят именно эти самые энергетичные частицы, – вмешался Юджин. – Полковник, это будет буря, вызванная частицами.

Баду совсем не понравилось, как это прозвучало.

Девятого июня две тысячи тридцать седьмого года похожее облако быстро движущихся элементарных частиц устремилось к Земле. Большинство этих частиц захватило магнитное поле Земли. Серьезность повреждений, нанесенных планете в тот день, объяснялась флуктуациями магнитного поля Земли. Эти колебания вызвали электрические токи в почве.

– На этот раз все будет иначе, – продолжал Михаил. – Почва будет непосредственно задействована.

Бад сердито спросил:

– Что это значит? Объясните толком.

Юджин ответил:

– Эти солнечные частицы несут настолько высокий заряд энергии, что некоторые из них пронзят магнитосферу и атмосферу – пролетят через них, как…

– Как пули сквозь бумагу, – завершил его мысль Михаил.

Смертельный дождь из радиации и тяжелых частиц должен был обрушиться на сушу и на моря. Для незащищенного человека все обстояло бы так, словно внутри его клеток произошли триллионы микроскопических взрывов: деликатные биомолекулы, белки, из которых построен организм человека, генетический материал, управляющий структурой и ростом тела, – все это было бы разорвано. Многие люди умерли бы мгновенно. Даже нерожденные младенцы пережили бы мутации, способные убить их в момент рождения.

Каждое живое существо на Земле, все, кто имел в своем организме белки и ДНК, получили бы подобные поражения. А там, где отдельные живые существа уцелеют, необратимо пострадает экология.

Юджин продолжал безжалостно рассказывать о долгосрочных проблемах.

– После того как уйдет облако, воздух будет наполнен углеродом-14 – поскольку ядра азота захватят нейтроны. Этот изотоп углерода очень радиоактивен. И даже когда, когда снова начнут работать фермы, вся эта пакость непременно попадет в пищевую цепочку. Наименее сильно пострадает жизнь в океане, но потом и там начнется вымирание…

Бад все понял. Катастрофа будет продолжать разворачиваться в обозримом будущем.

«Вот дрянь, – в отчаянии думал он. – И все это начнется через час, всего через час».

Бад, повинуясь безотчетному порыву, прикоснулся к софт-скрину и начал перелистывать изображения Земли.

Последние леса в Южной Америке, сохраняемые с таким упрямством. Соевые плантации, из-за которых эти леса вырубали. Горели и леса, и плантации. В пламени гибли памятники архитектуры, превратившиеся почти в клише: Тадж-Махал, Эйфелева башня, мост через гавань в Сиднее. Самые крупные порты сметены чудовищными штормами. Космопланы брошены на землю, будто мошки. Мосты между японскими островами, через Гибралтарский пролив, через Ла-Манш сломаны, скручены ударами мощных молний. Но даже при этом все думали, что самое страшное позади; повсюду люди ковырялись в обломках рухнувших домов и искали оставшихся в живых. Разбирали завалы и уже пытались начать все сначала. И вот на тебе. А что будет со щитом? Он ведь совсем не защищен, он наверняка будет разрушен, его подхватит шквалом, как оторванный от ветки листок.