Солнечная лотерея

Кристофер встал, подошел к буфету, порылся в ящике и вынул из него небольшую картонную коробку. Затем снова сел на пол.

– Взгляните сюда, – сказал он, открыл коробку и что–то достал из нее. Потом трясущимися руками развернул тонкую бумагу. Бартон, присев рядом, внимательно смотрел.

В бумаге оказался клубок коричневого потрепанного шнура, намотанного на щепку.

Старое лицо Кристофера прояснилось, глаза засверкали, а губы приоткрылись, пока он ласкал клубок пальцами.

– Я пытался на этом. Много раз. Пытаюсь почти каждую неделю. Много бы я дал, чтобы превратить это, но удается мне совсем ненадолго.

Бартон взял клубок из рук Кристофера.

– Что это такое, черт возьми? Похоже на обычный шнур.

Усталое лицо Кристофера посерьезнело.

– Мистер Бартон, это съемник для покрышек Аарона Нортрупа.

Бартон недоверчиво уставился на него.

– О боже!.. – вздохнул он.

– Да, это правда. Я украл его. Никто, кроме меня, не знал, что это такое, и мне пришлось его искать. Если помните, он висел над дверями Миллгейтского торгового банка.

– Да. Его повесил туда сам бургомистр. Я помню тот день, хотя и был тогда мальцом.

– Это было очень давно. Банка, разумеется, сейчас нет, на его месте стоит дамская чайная. Над ее дверью висел этот клубок, и однажды ночью я его украл. Кроме меня, он ни для кого ничего не значил. – Кристофер отвернулся, пытаясь скрыть волнение. – Никто, кроме меня, не помнит съемника Аарона Нортрупа.

На глазах Бартона тоже выступили слезы.

– Мне было всего семь лет, когда это случилось, – сказал он. – Вы видели это?

– Видел. Боб О’Нейл орал на весь город.

– Я в тот момент был в кондитерской.

– А я чинил старый «Атватер Кент», – сказал Кристофер. – И слышал этого мерзавца – он орал, как свинья, когда ее режут. Его тоже было слышно за несколько километров.

Лицо Бартона посветлело.

– Потом я увидел, что грабитель бежит мимо… Его машина не заводилась.

– Нет, он не смог завести ее от волнения. О’Нейл кричал, а тот просто бежал посреди улицы.

– С деньгами в бумажной сумке, которую держал, словно сумку с покупками.

– Он был из Чикаго, один из тамошних бандитов.

– Сицилиец. Крупный гангстер. Я видел, как он бежал мимо кондитерской и как выскочил наружу. Боб О’Нейл стоял перед банком и орал во все горло.

– А все вокруг бегали и кричали, как стадо ослов. Воспоминания Бартона все больше слабели.

– Гангстер бежал по улице Фултона, а именно там старый Нортруп менял камеру на своем «форде».

– Да, он приехал с фермы за кормом для коров. Сидел на бордюре, а рядом валялись домкрат и съемник. – Кристофер взял у Бартона клубок шнура. – Этот тип хотел его обогнуть…

– Но старый Нортруп вскочил и дал ему в лоб.

– Он был очень высокий.

– Более шести футов, но при этом худой. Длинноногий старый фермер. Он свалил мерзавца одним ударом.

– Да, удар у него был что надо… покрути–ка заводную ручку «форда». Он его чуть не убил.

– Да, съемник – тяжелая штука. – Бартон вновь взял клубок шнура и осторожно погладил его. – Значит, это и есть съемник Аарона Нортрупа. Банк заплатил ему за него пятьсот долларов, а бургомистр Клейтон повесил ее над дверями банка. Это было настоящее торжество.

– На него все сбежались.

– Я тогда держал лестницу. – Бартон вздрогнул. – Мистер Кристофер, я держал его в руках. Когда Джек Вэйкли поднялся с молотком и гвоздями, он дал мне съемник, чтобы я его подержал. Я касался его.

– Сейчас тоже, – взволнованно сказал Кристофер. – Это именно он.

Бартон долго смотрел на клубок.

– Я помню, как он выглядел, ведь я держал его. Он был тяжелый.

– О да…

Бартон встал, осторожно положил клубок на стол, снял плащ и повесил на спинку стула.

– Что вы хотите делать? – обеспокоенно спросил Кристофер.

Лицо Бартона выглядело как–то странно. На нем читалась решимость пополам с задумчивостью.

– Я вам скажу, – ответил он. – Я хочу убрать этот туман и сделать съемник таким, каким он был.

Глава 8

Кристофер притушил масляную лампу, и комната погрузилась в полумрак. Он поставил лампу возле мотка шнура, но потом передвинул на край стола.

Бартон стоял у самого стола, вглядываясь в моток. До сих пор он не пробовал превращать вещи, для него это было совершенно внове. Однако он помнил, как выглядел съемник, помнил подробности ограбления, старого Нортрупа, вскакивающего с земли, и удар по голове вора. Помнил растянувшегося на тротуаре сицилийца, торжество, радостные лица собравшихся и тяжесть съемника, когда ему довелось подержать его в руках.

Он сосредоточился, собрал все воспоминания воедино и направил их на клубок коричневого шнура, лежащий на столе, представив вместо него съемник для покрышек. Большой, черный, металлический. И тяжелый.

Оба замерли, Кристофер даже затаил дыхание. Бартон стоял, концентрируя на клубке все свое внимание, всю свою психическую силу. Он думал о старом городе, настоящем городе, который вовсе не исчез и по–прежнему был здесь, вокруг него, окружал со всех сторон. Этот город продолжал жить, пусть даже под саваном мрачного тумана.

А под клубком шнура скрывался съемник Аарона Нортрупа.