Солнечная станция

Я вышел из конференц-зала, и огромные стеклянные двери закрылись за моей спиной. Я чувствовал себя так, как будто только что скинул с плеч тяжелый груз. Для внутреннего спокойствия недостаточно знать, что ты сделал все, что мог. Нужно еще пребывать в уверенности, что ты не мог поступить иначе. И сейчас я обрел эту уверенность. Я несколько часов отчитывался перед комиссией, демонстрировал свои передвижения на уменьшенной модели станции, объяснял каждую деталь, снова и снова поминутно восстанавливал весь ход событий. Наконец все было запротоколировано, все вопросы получили ответы, все сомнения разрешились. Было твердо установлено, что я сделал все, что должно, и не сделал ничего лишнего. Я держал в руках документ со множеством подписей и печатей, который полностью одобрял все мои действия на станции Ниппон и милостиво отпускал меня на все четыре стороны.

Я спустился по широкой мраморной лестнице в фойе, ощущая себя свободным человеком в свободной стране. Человеком, который понятия не имеет, как проведет остаток дней.

В фойе я с удивлением заметил Танаку, который, судя по всему, чрезвычайно мне обрадовался. Мы поприветствовали друг друга, и я поздравил инженера с новой должностью — он недавно был назначен командиром солнечной станции.

— Итак, вы скоро вернетесь на орбиту? — поинтересовался я.

— Hai,— он не мог скрыть своей гордости.— Я заступаю на пост в следующем квартале.

— Желаю вам удачи!

Он склонил голову, демонстрируя типично японскую скромность, и спросил:

— А как же вы, Леонард? Я не нашел вашего имени в штатном расписании.

— Сейчас я в отпуске, а дальше... Я получил заманчивое предложение из Сиэтла.

— Апо пе,— развел руками Танака.— Значит, вы нас покидаете? Вы решили бросить космос?

— Вовсе нет. Американское правительство хочет возобновить исследования внеземного пространства. Поэтому они собирают людей, которые хоть что-то смыслят в космических кораблях.

Танака задумчиво кивнул:

— Ну, что ж, желаю вам, чтобы все ваши надежды сбылись.

— Спасибо, вам того же.

Мы уже попрощались, но он снова окликнул меня.

— Да, кстати, Ким просил передать вам привет Он хочет пригласить вас на прощальную вечеринку — он получил предложение из Сеула, подобное вашему. Может быть, вы ему позвоните?

— Конечно,— ответил я.

Я вышел на улицу, навстречу прохладе и ярким краскам осеннего Токио. Навстречу привычному шу му электромобилей, ворчанию газомобилей и шороху шагов бесчисленных прохожих. Когда бы вы ни вышли на улицы Токио, вы всегда попадаете в такую давку, по сравнению с которой нью-йоркская автобусная стоянка в часы пик покажется вам безлюдной пустыней. Я нашел нужное течение и зашагал к ближайшей станции метро, где купил газету, а потом каким-то чудесным образом (сегодня явно мой день!) втиснулся на сидение в вагоне. На первой странице, после сообщений о правительственном кризисе и новостей с театра военных действий на Балканах (война тянулась уже 15 лет), я нашел репортаж о судебном процессе над бандой Халида. Сразу же после того, как была установлена связь с нашей станцией и первые, пока еще секретные, сведения о происшествии поступили на Землю, Иностранный Легион захватил ракетную базу в Куру, и всех уцелевших в перестрелке бандитов доставили во Францию в наручниках.

Я вспомнил Джайкера, который тоже скоро должен был предстать перед судом по обвинению в саботаже. Мне придется давать показания против него. Приглашение на процесс висит у меня дома, на кухне, на доске для заметок.

Еще сообщение — о войне на Аравийском полу-острове. Войска джихада отступают, блокада с Мекки снята. Пророк Абу Мухамед больше не пользуется доверием у своих последователей.

У меня на кухне, все на той же доске, висят еще три факса, которые прислал Нейл. Его мать снова собирается замуж — за командира миротворческих войск. Ей всегда нравились военные. «Но ведь я все равно остаюсь твоим сыном, правда, папа?»Я всегда предполагал, что рано или поздно это случится, но, к моему изумлению, это известие меня ничуть не задело. Наоборот, я почувствовал облегчение.

На следующей странице газеты я обнаружил интервью с Мориямой. Его карьера за последнюю неделю резко пошла в гору, он был назначен председателем комитета по солнечной энергетике, и, судя по тексту интервью, планировал постройку новых мощных солнечных станций. Строительство должен был осуществлять японско-корейский концерн. Морияма ратовал за всемирное использование солнечной энергии, и его аргументы были мне хорошо знакомы.

Поезд несся по бесконечному тоннелю от станции к станции. Исикава, Фунабаси, Сиба, Исихара — длинный путь в самое чрево Токио. Можно было бы поехать паромом — так короче и быстрее, но на паромах всегда толкотня и давка. Я же хотел сейчас остаться совсем один. Лучше всего в космическом пространстве. Мысль о крохотной квартирке, где порой бывает трудно повернуться — ячейке огромного жилого комплекса, наполнила меня тоской, и, когда поезд остановился на нужной станции я остался сидеть в вагоне.