Солнечное Настроение (ЛП)

Мой желудок скрутило при мысли о том, чтобы сказать ей правду.

Эй, мы уже знакомы. Я живу над тобой, и мы терпим друг друга. Ну, ты терпишь меня. А я тем временем тоскую. Сильно.

Я глубоко вздохнул. С паникой придется подождать. Я сунул телефон в карман и стал возвращаться к Наоми. Она подняла голову, увидев меня. Появилась та самая идеальная улыбка. Я почувствовал тяжесть на груди.

— Может, мне купить одну из этих штуковин для железнодорожных помощников? — спросила Наоми.

Я покачал головой.

— Нет. С тобой все будет в порядке. Я тебя не брошу.

Она отвернулась. Она часто так делала с тех пор, как мы пришли на каток, и это было для нее нетипично. С тех пор как мы познакомились с Наоми, я понял, что ей нравится зрительный контакт. Она никогда не наклоняла голову, как сейчас.

Я попытался перечислить, что произошло между занятиями в классе и сейчас, что могло бы вызвать изменение поведения. Может быть, я сказал что-то не то? Я изо всех сил старался быть менее пугающим и думал, что у меня получается лучше. Наоми была готова уделить мне дополнительное время. То есть, мы не очень-то сблизились на каком-то экзистенциальном уровне, но она не придумывала отговорок, чтобы уйти. И это вселяло в меня надежду.

Она позволила мне взять ее за руку, пока мы добирались до льда. Я ступил первым, а затем побудил ее последовать за мной. Ее хватка на моей руке усилилась в десять раз. Сила ее тонких пальцев удивила меня. Глаза Наоми слегка расширились, когда она положила на лед свое первое лезвие. Все ее тело на мгновение замерло, застыв между безопасностью и тем, что она считала риском.

— Кажется, я передумала, — прошептала она, когда несколько детей пронеслись мимо. Ее челюсть напряглась, когда она увидела Линкольна и Сэма, проносящихся мимо на бешеной скорости.

— Ты в порядке, Наоми? — спросил Линкольн, разворачиваясь, чтобы ненадолго отъехать назад, чтобы уловить ее реакцию.

— О, я буду, — отозвалась она и добавила достаточно низким голосом, чтобы услышал только я, — как только сниму эти чертовы штуки с ног.

— Подожди секунду, — запротестовал я. — Просто дай им несколько минут.

Она покачала головой, катушки подпрыгивали туда-сюда.

— Не-а. Мне снились кошмары именно об этом моменте.

— Что происходит в твоих кошмарах? — спросил я.

Может быть, рассказ об этом даст ей чувство разрядки. Судя по тому, как обреченность затуманила ее глаза, думаю, все было наоборот.

— Я падаю, как только встаю на ноги, — рассказывала она, глядя вдаль. Голос ее звучал отдаленно. — мое тело шлепнулось на землю. Раздается треск и, кажется, позвоночник. Потом я пытаюсь встать, но снова падаю, и на этот раз трещит голова. Лед шепчет: — Теперь ты моя.

Я моргнул.

— Хорошо, очень травматично. Я могу понять беспокойство… Эм, а в твоих снах кто-нибудь еще присутствует?

— Нет. Никогда. Я одна, — она встретила мой взгляд.

В ее глазах есть что-то, что я не могу полностью интерпретировать. Это страх, смешанный с чем-то более сильным. Я хочу придвинуться ближе, но сопротивляюсь, потому что она не в своей тарелке. Ей не нужен дополнительный стресс от моей притягательности.

— Ключ к тому, чтобы доказать, что сон ошибочен, — это смена факторов.

— Я здесь, — продолжил я. — Итак, есть одна вещь, которой нет в твоем сне.

Она кивнула, но осталась неподвижной.

— Когда ты падаешь, где ты находишься на катке?

Наоми посмотрела через мое плечо в сторону центра.

— В самом центре.

— Мы не будем в центре, — пообещал я. — Мы останемся на внешней полосе. Ты можешь держаться за меня и за стену.

— Я…

Я ждал, но у нее, похоже, заканчивались отговорки.

— Наоми, как только ты освоишься, тебе это понравится.

Она посмотрела на меня неубедительно.

— Ты не можешь этого обещать.

— Я немного предвзят, — признался я. — Но, когда ты находишь середину, когда твои лезвия касаются льда, это самое близкое к магии занятие для человека.

Ребята бы меня засмеяли, если бы слышали сейчас. Но я верил в это всей душой. И они тоже, хотя и не хотели этого признавать.

— Ты, наверное, никогда не был на шоколадной фабрике Харкина, — пошутила она. — Вот это волшебство. Если катание на коньках перебивает всю эту шоколадную радость, то я буду в шоке.

— Я не был на "Харкине", но, судя по звуку, мне это интересно.

— Ты должен пойти, — настаивала она, сияя от того, что мы говорили о чем-то, что ей нравилось. — В реальной жизни это эквивалент фабрики Вилли Вонки.

— Я пойду, если ты выйдешь сюда, — сказал я.

Ее рот сжался в твердую линию. Я видел, как в ее глаза вернулся ужас. Наоми глубоко вздохнула и пожала плечами, прежде чем сказать:

— Ладно, хорошо. Ты не должен лишаться рая из-за того, что я не могу стать женщиной.

Я попятился, когда она сделала шаг вперед. Одна моя рука превратилась в две. Она издала небольшой визг и не отрывала взгляда от своих ног. Я осмелился потянуть ее вперед.

— Подожди, подожди, — умоляла она, зажмурив глаза.

Я тут же остановился.

— Что случилось?