Солнечное Настроение (ЛП)

— Почему ты говоришь об этом как о личном нападении? — спросил я, заканчивая подключать шнуры ко всей электронике Наоми. В начале недели мы перенесли ее потоковое вещание в мою комнату, потому что теперь, когда наступила зима, внизу было похоже на морозильную камеру.

— Ничто в нашей сетевой жизни не является личным нападением, — добавил я.

— Да, но то, что я не участвую в некоторых главах вашей истории любви, заставляет меня чувствовать, что я что-то упустил, — сказал он.

Наоми рассмеялась, опустившись на мой офисный стул.

— Ах, Линкольн.

— Не надо его "ахать", — предупредил я, только наполовину шутя. — У него разовьется комплекс.

— Слишком поздно, — Линкольн издал преувеличенный вздох. — Комплекс развился. Я официально чувствую себя брошенным в этих отношениях.

— Как и должно быть, — проворчал я и протянул Наоми гарнитуру.

Она пробормотала "спасибо", и я наклонился, чтобы поцеловать ее. В груди у меня потеплело от прикосновения ее теплых губ к моим. У меня возникло искушение умолять ее отменить сегодняшнюю трансляцию и немедленно выгнать Линкольна. Но я сдержался. Я мог продержаться еще час или около того.

— Что мы здесь делаем? — Хенрик заглянул в комнату.

Чудесно, еще одна компания.

— Наблюдаем за тем, как Наоми рассказывает о своих тысячах подписчиков, о которых она нам не говорила, — сказал Линкольн.

— Это всего лишь пара сотен, — сказала Наоми, немного стесняясь этой цифры.

— Вы, ребята, ничего не делаете, только уходите, — сказал я.

— Финн — ее личный сторожевой пес, — пояснил Линкольн, когда Хенрик растерянно нахмурился.

Я бросил взгляд на Линкольна. Он отступил и сказал:

— Извини, я неправильно произнес "стрим-модератор".

— А, ну да, — отсутствие реакции Хенрика вызвало шестое чувство Линкольна.

— Ты уже знал? — Линкольн сел, чтобы уловить его ответ. — А Сэм тоже знал? Неужели я узнала последней?

Я молча умолял Наоми. Она не хотела, чтобы я выводил их из комнаты, но, черт возьми, они были на тонком льду.

— Расслабься, — пробормотала она, глядя на меня веселыми глазами.

— Наверное, не заметила, когда ты так много говорил, — сказал Хенрик.

— Это пространство… — я обвел жестом свою комнату. — Это зона, свободная от драмы, где моя девушка может делать все, что ей вздумается, ясно? А вы двое сейчас занимаетесь тем, что портите мне настроение. А я не отношусь к флюидам легкомысленно.

— Ни хрена себе, — Линкольн схватился за грудь. — На самом деле он хороший парень. Хенрик? Ты это видишь?

— Научил его всему, что знаю, — поддразнил Хенрик, и вместо того, чтобы двинуться по коридору, как я надеялся, Хенрик занял одно из моих кресел-мешков.

— Конечно, он хороший парень, — сказала Наоми, глядя на меня. — Почему ты ожидал чего-то другого?

— Потому что… — Линкольн жестом показал на меня сверху вниз. — Ты с ним знакома?

Моя челюсть сжалась.

— Наоми, ты должна позволить мне…

— Ладно, ладно, — она поднялась со своего места, прежде чем я успел принять какое-либо необдуманное решение. — Пора разделить вас двоих.

Я позволил ей оттащить себя в один угол комнаты, пока Хенрик ругал Линкольна в другом углу.

— Ты сегодня такой взвинченный, — Наоми погладила меня по руке. — Что тебя на самом деле беспокоит?

— Ничего. Я просто хочу, чтобы это пространство было комфортным для тебя, а Линкольн все портит.

Она покачала головой.

— Нет. Я на это не куплюсь. Тебе нравится, когда мы все вместе.

— Нравится?

— Ты притворяешься, что нет, но я знаю, что нравится, — настаивала она и поцеловала меня в щеку. — Перестань быть таким трудным и скажи мне, в чем дело. Я не могу допустить, чтобы вы ссорились на заднем плане. Мой микрофон все уловит.

— Именно поэтому ты должна позволить мне выгнать их, — сказал я. Сэм теперь задерживался в дверях, слушая рассказ Линкольна о нашем "секрете". — Здесь становится немного тесновато.

— Ты же знаешь, я тоже люблю, когда мы все вместе, — улыбка Наоми была широкой и довольной.

Мое раздражение улетучилось при виде ее счастья.

— Хорошо, — я прочистил горло, прежде чем продолжить: — Ты права. Я… я могу быть немного на взводе сегодня.

Выражение ее лица изменилось на более серьезное.

— Что случилось?

— Я хотел остаться с тобой наедине, потому что мне нужно тебя кое о чем спросить, — объяснил я. — И я бы предпочел, чтобы у нас не было зрителей.

Ее глаза расширились, она была на грани паники.

— Это что-то серьезное? Что-то случилось?

— Нет, нет, ничего не случилось. Это не серьезно… Ну, не очень серьезно. Обычная серьезность.

До этого момента я не понимал, насколько сильно нервничаю. Мое сердце быстро забилось.

Наоми рассмеялась над моими бреднями.

— Финн, просто спроси меня. Они сейчас не обращают на нас никакого внимания. К тому же, даже если бы и обращали, они бы все равно догадались.

Я нахмурился.

— Наверное, ты права.

— Спроси меня, — прошептала Наоми и шагнула ближе, чтобы создать больше уединения. Она положила руку мне на грудь, думая, что ее прикосновение будет успокаивающим. Вместо этого мой пульс участился еще больше.

— Прости, — я издал дрожащий вздох. — Не думал, что буду так нервничать.

Она постаралась сжать губы, чтобы не слишком улыбаться.