Солнечное сердце (СИ)

Голос Саяки бил по нервам похлеще ударов плетью. Я сильно переживала из-за Рэйдена и с трудом концентрировалась на происходящем, но драконица не просто раздражала, она вызывала резкую волну ненависти.

Вот из-за таких, как она, а может быть, именно из-за неё в первую очередь, Рэй и считал себя всё это время ничтожеством. Он удалился в изгнание с родных земель прежде всего потому, что собственная невеста находила их помолвку унизительной. Она как яд отравляла жизнь Рэя, и, пожалуй, лучшее, что она сделала, — навещала его нечасто.

Стресс от пережитой ночи, нервы из-за состояния Рэя и фантастическая в своём эгоизме речь Саяки смешались в один котёл, жуткое варево эмоций кипело в крови и искало выход. И я взорвалась:

— Тебе не полагается даже мизерная компенсация, а если из замка Харакун пропадет хотя бы перо, я сразу же сообщу Олсандеру и Широ, что ты обокрала их род. Единственная причина, по которой я этого до сих пор не сделала и не выставила тебя вон, — Рэю сейчас внимание братьев важнее. Но обкрадывать я его тебе не дам! Всё это время ты тянула из него деньги и украшения! Из вас двоих это не он жалкий урод, а ты — наглая противная пиявка, которая присосалась и вытягивала золото из дракона, а как источник богатства погас, думаешь, куда бы податься дальше. Рэйден — самый честный и благородный мужчина, которого я когда-либо встречала в своей жизни. У него огромная сила воли, он прекрасно готовит, бескорыстно заботится о людях близ Харакуна, хотя вовсе не обязан этого делать. Он интересный собеседник и замечательный воин, даже будучи в коляске. Он не испугался выйти к Мёртвым душам, хотя не мог обернуться в дракона. А вот ты могла! Ты не стоишь и его мизинца.

— Да что ты понимаешь! — взвизгнула Саяка, стремительно краснея. — Думаешь, он такой хороший и святой? На, посмотри!

И с этими словами она вынула из широкого рукава небольшой красно-золотой томик, который я уже однажды видела у Рэя в спальне, но никогда не придавала ему значения. «Справочник о людях солнца», — гласили иероглифы на плотной бамбуковой обложке.

— На, на, смотри! — Она раскрыла скреплённые листы, исписанные мелкими драконьими закорючками, и взбудораженно тыкала в них пальчиком с идеальным розовым ноготком.

— Что это?

— Здесь подробно описывается, как надо общаться с такими, как ты, — с солнечными людьми. Он называл тебя солнечной, как всех слабоумных, а ты не реагировала. Я сразу просекла, что ты не понимаешь, о чём речь! — возбуждённо продолжала тарахтеть Саяка. — Да он тебя даже за человека не считал, так, за домашнего питомца!

Она была уверена, что я оскорблюсь.

Вот только я совсем не расстроилась.

В голове поспешно замелькали многочисленные кадры. Ох! Я покачнулась от внезапного осознания и схватилась за перила, чтобы не упасть. Теперь становилось понятно, почему Рэй не ответил на мой поцелуй в спальне и почему так реагировал, почему старался держаться на расстоянии. Я потрясённо поняла, что, оказывается, Рэй думал обо мне все эти месяцы. Сатоши и Кайто одновременно решили, что я из далёких смешанных земель на западе, я и не противоречила. Рэйден просто называл меня «солнечная», а я как-то сказала, что плохо помню прошлое.

По иронии судьбы, Саяка тыкала ноготком как раз во фразу: «У людей солнца часто бывают проблемы с памятью. Не расстраивайте их и не требуйте вспоминать факты».

А я ведь чувствовала, что нравлюсь Рэю! Я ощущала симпатию, и тогда на горе, когда он посадил меня к себе на колени, это было не просто заботой. Я отчаянно закусила губу.

Сколько же мы времени, оказывается, потеряли…

Саяка возвышалась в двух ступеньках от меня с торжественным выражением на красивой, но злой мордашке, ожидая, что я сейчас тоже начну поносить принца Аккрийского направо и налево. Я лишь покачала головой. Сил общаться с ней больше не было.

— Уходи, — тихо приказала я.

— Что-о-о?

Пухлые губки приоткрылись в возмущенном «о», на высоком лбу проступили глубокие горизонтальные складки.

— Ты разве не поняла? Да он тебя за разговаривающую обезьяну держал, чисто из сострадания… — начала она, но я жёстко перебила:

— Уходи сейчас же, или я позову принцев Аккрийских. И не смей брать ничего из Харакуна. Книгу тоже оставь.

— Да и подавись ты! — выругалась она, но я видела, как в глазах мелькнула обида за то, что ей не дают забрать драгоценные картины. Когда она была внизу лестницы, я неожиданно тихо сказала, но она расслышала:

— Даже если ты найдёшь любого другого дракона с высокой совместимостью, детей у тебя всё равно не будет.

— Что? — Она резко обернулась. Пышный подол дорогостоящего кимоно оплёл стройную фигуру так, как лепестки обхватывают бутон.

«Красиво», — мысленно отметила я. Даже такая Саяка — злая и расстроенная — всё равно была пленительно красивой… Драконица, чего уж.