Солнечное затмение (СИ)

   Оранский почувствовал, как его одежда прилипла к телу от обильного пота. Дрожащие пальцы сжимали и разжимали подлокотники кресла, отяжелевшие веки накатились на глаза. Старший советник, обладая тонким психологическим чутьем, выждал паузу, проанализировал его состояние и продолжал пока что говорить чистую правду:

   -- Совсем недавно со мной беседовал коадьютор Ламинье. Он мне рассказал про вас и королеву Жоанну такое... -- Про себя Альтинор подумал: "вот, сейчас он содрогнется и посмотрит на меня совершенно стеклянными глазами".

   Прогноз оказался безошибочным. Оранского будто передернуло незримой молнией. Его пустые, почти мертвые глазницы с нарисованными зрачками устремились на советника.

   -- Уже все знают... -- механически шептали его губы, -- я погиб... погиб...

   -- К счастью, не все. -- Альтинор втянул в себя побольше дыма и попытался пустить кольца, но получались лишь кривые аморфные облачка. -- Только мы двое... Да, коадьютор порывался тут же рассказать обо всем королю, и я приложил немало сил, чтобы его удержать. Он согласился немного повременить с вашим разоблачением, но рано или поздно это все равно случиться. Он человек себе на уме, сгорает от зависти к вашему могуществу, и я бессилен сделать для вас большее...

   Оранский сидел в онемевшем кресле, не чувствуя его под собой, и вытирал с побелевшей кожи липкие капли естественных выделений.

   -- Я погиб... погиб... -- Если бы ему сейчас дали в руки четки, он бы сорок раз подряд произнес, словно молитву, это слово: "погиб". Губы, посиневшие от шока, были единственной движущейся частью его тела.

   Альтинор понял, что сейчас самое время сменить равнодушный тон и проявить максимум участия. Он уже досконально изучил механику душевных состояний и хорошо знал, в какой именно момент на какой именно нерв следует надавить, чтобы подчинить человека своей воле. Теплая рука старшего советника легла герцогу Оранскому на плечо.

   -- Сьир, поверьте, мне лично нет никакого дела до ваших отношений с Жоанной. Мои знания: могила для окружающих. Но вот Ламинье... Может, все-таки закурите?

   -- Да, конечно. Но у меня есть свои. -- Суматошными движениями Оранский достал сигарету с фильтром и жадно принялся дышать дымом вместо воздуха. -- Что вы предлагаете?

   Альтинор приблизился и посмотрел ему прямо в глаза.

   -- Убить его! В противном случае, он погубит вас!

   Вот тут советник просчитался с прогнозом. Он думал, что Оранский сейчас испуганно откинется на спинку кресла и воскликнет нечто вроде: "Да как вы смеете?! Вы понимаете, что предлагаете мне подлость?!". Или что-нибудь подобное. Но герцог лукаво сощурил глаза и неожиданно спросил:

   -- А вам какая в этом выгода?

   -- Вот это деловой разговор! Он является и моим врагом тоже. Есть у нас с ним старые обиды, о которых нет смысла говорить, вы все равно не в курсе дела.

   -- Иными словами, сводя с Ламинье личные счеты, вы хотите убить его моими руками. Так?

   Альтинор понял, что наступил момент сказать самую искреннюю правду:

   -- Да, именно так! Имейте в виду, герцог, что, хотя Ламинье и есть наш общий враг, но только для вас его смерть является жизненной необходимостью.

   Старший советник даже не предполагал, что уговорить брата короля на пролитие невинной крови окажется легче, чем выпить стакан воды. Он уже приготовил массу внушительных речей для сего святого дела, но ни одна из них не понадобилась. В зрачках герцога Оранского вновь засветилась жизнь, но то была жизнь наполненная блеском стали и холодом бесстрастия.

   -- Как вы себе это представляете, советник?

   Альтинор аж завертелся юлой вокруг его кресла. Производя самые нелепые жесты руками, он скороговоркой выпалил:

   -- У меня есть беспроигрышный план. Я все продумал до мелочей. Вы ведь знаете, что очень скоро во дворце будет праздничный бал-маскарад?

   Оранский кивнул и до конца беседы превратился лишь в покорного слушателя...

   Через пару эллюсий Альтинор, воодушевленный тем, что все события в мире протекают по его личному плану, сидел в кабриолете, слушая стук лошадиных копыт и приятное биение собственного сердца. За окном кареты мелькали обрывки факельного света и длинные шлейфы темноты. Кабриолет резко затормозил, и кучер громогласно изверг зазубренную фразу:

   -- Приехали, сьир герцог!

   Хижина старой колдуньи Ниды, казалось, каждый раз все более проседала в землю. Крыша прогнулась уже настолько, что Альтинор, подходя к жилищу, боялся даже чихнуть. Чего доброго, эта крыша рухнет и придавит его "любовницу". Неприятный смрадный запах защекотал ноздри, но старший советник уже привык к этой пытке и несколько раз постучал в дверь. Медленные шаркающие шаги приблизились и замерли. Старуха, выставив костлявую задницу, наверняка зорко смотрела в дырочку на двери: не идут ли какие грабители? Любому грабителю, впрочем, достаточно было вполсилы пнуть эту прогнившую дверь, и она бы распахнулась шарнирами наружу. Альтинор не удержался от искушения показать в эту дырочку свою огромную фигу.